Вскоре он увидел на горизонте крыши домов и редкие столбы прозрачного сизого дыма от очагов — кто-то там ужин готовит…, желудок возмущённо зарычал, организм затрепетал в предвкушении еды. Которую, увы, купить ему не на что, а по доброте душевной вряд ли его кто-то кормить станет. Конечно, это возможно. Нужно сделать лицо пожалостливее, нос повесить и голосом умирающего попросить — тогда могут и покормить. Соседка вот с северного краю деревни, бывало, пустив слезу от жалости, угощала чем-нибудь. Но ведь бывало и по-другому. Шари, с южного края деревни — красивая, добродушная, хозяйственная женщина. Пришёл он к ним тогда, есть хотелось просто ужас — отец наказал жучков с грядки собрать, а он собрать-то собрал, да плохо собрал. В итоге, заместо ужина отец ему затрещину хорошую прописал. Даже воды с колодца брать запретил, велел в ручье напиться, с коровами вместе. Обидно было тогда, но ничего не поделаешь, сам виноват, а есть хотелось. К Шари пошёл, у неё только очаг ещё горел, из окон вкусным чем-то пахло, другие уже спать все улеглись. Пришёл, весь жалобный такой, чуть не стонет, словно вот-вот голодной смертью скончается. А она на него глянула, кивнула, из дома выходит. Он и обрадовался к дверям подбежал, глотая слюнки. Дверь открылась и ухватом ему прямо в лоб. С ног упал от удивления, а в таких ситуациях удивляться нельзя — бежать надо. Не сообразил, не сразу убежал, так что ухватом прилетело ещё дважды и во второй раз прямо по ноге. Три дня потом хромал, ходил кое-как. Крепко он тот урок усвоил, так что, несмотря на то, что есть хотелось всё сильнее, Логран решил дождаться темноты. В темноте можно и не просить. Можно просто украсть — оно надёжнее, быстрее и ухватом не огреет никто, ежели, конечно, сделает всё быстро и незаметно.

А что б так сделать, нужно всё разглядеть ещё при свете дня.

Логран подобрался к посёлку поближе и, затаившись на холме, долго смотрел вперёд, укрывшись за высокой травой. На этом краю деревни, самыми подходящими показались три дома.

Все три не имели ограды, выглядели достаточно ухожено, есть огороды, полные всякой растительности. Однако в одном дворе, сарая он не увидел. Этот дом был больше прочих, что намекало на то, что сарай тут является частью дома, там вся еда и лежит.

Он задумался о том, почему у них в селе так не делали? Это намного удобнее, с одной стороны, а с другой — через весь же дом идти нужно, что б что-то в сарай положить. Наверное, это и есть амбар — амбар внутри дома, а сарай снаружи. Логран думал над этим вопросом, старательно и долго думал, сделал определённые выводы, потом перепроверил, стал ещё думать — ни о чём другом тут больше и не подумаешь, а есть хочется так, что хоть на небо волком вой. Как-то отвлечься надо было, ничего лучше, чем думать он и не придумал.

В двух других домах сараи имелись для него привычные. Стояли близко к домам и имели собственные двери. Однако один отпал сразу — увидел как черноволосая девочка в полотняном платье, открыла двери и вошла внутрь, да на пороге замешкалась. Прямо под ноги ей метнулась курица рыжая и чуть не сбила девочку с ног. Взвизгнув, девчушка заперла двери и минут десять бегала по огороду — курицу ловила. В этом доме, сарай использовали как-то странно. Курей там держат, дикари какие-то…

Он выбрал третий дом, для своей ночной вылазки.

Ждал наступления темноты, улёгшись на спину, чуть ниже по холму и глядя в небо. Там ползли пушистые, толстые тучки. Они были какими-то такими, что мальчик заворожено смотрел на них и не мог оторвать взгляда. Подходящих слов, что б описать свои чувства или сами эти тучки, у него не было. Лучшее, что мог бы он сказать — это было странно и красиво. Однако очарование небес постепенно ушло на второй план. Голод терзал внутренности, а с прекрасным он слабо сочетается.