— Намойя был ранен? Он уплыл один?

— Не думаю… нет, погоди… — Кадберн потер глаза. — Ему помогали… Один человек. Одна то есть. Она помогла ему сесть во вражескую лодку. Это последнее, что я видел.

— Она?…

— Его Избранная, не помню имени.

— Квенион, — рассеянно проговорила Гэлис. В голове у нее зародилась новая мысль.

— Да, похоже, так.

Внезапно Гэлис осенило. Она подняла голову и поймала взгляд Кадберна.

— Я спрошу еще раз. Это крайне важно. Ты уверен, что видел именно Намойю Кевлерена? Уверен, что ему помогала Квенион, его Избранная?

— На первый вопрос ответ — «да», на второй — «скорее всего». А ты что, полагаешь, что он умер от ран прямо в лодке?

Девушка покачала головой.

— Думай, Кадберн. Думай, что это значит…

— Думать — о чем?

— Намойя убежал с Избранной.

— Ну и?…

— Она была жива. Неужели ты не понимаешь?

— Конечно, понимаю, что она была жива, — раздраженно произнес Акскевлерен. — Об этом я и говорил тебе.

Они пристально смотрели друг на друга. Гэлис заметила, что раздражение на лице Акскевлерена сменилось пониманием.

— И если она была жива, — начал он медленно, — тогда Намойя не использовал ее как жертву… А если он не пожертвовал Квенион, единственной Акскевлерен, имевшейся у него, то он не мог Обладать так, чтобы убить Мэддина…

— Или Китайру, — добавила стратег.

— Даже Юнара не могла добиться такой силы Сефида без уничтожения Нетаргер или кого-то очень близкого…

Глаза Гэлис сделались круглыми.

— А могла ли Юнара…

Кадберн замахал руками.

— Нет. Только не на таком расстоянии. Даже Эмбер, первый из рода Кевлеренов, не сумел бы этого сделать.

Девушка не смогла сдержать сдавленного стона.

— С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил Избранный и положил руку ей на плечо.

— Я думала, что поняла, что случилось в ту ночь. Что поняла, как погибли те, кого мы любили… Но теперь, кажется, я в еще больших потемках, чем раньше. Если Намойя не использовал Сефид, а расстояние для Юнары слишком велико, то кто тогда совершил подобное? И как именно это сделали?…

* * *

Гош Линседд и Эймс Вестэвэй стояли на месте строительства конюшен. Возник спор о количестве камня, необходимого для построек, и Гош пришел, чтобы разобраться с этим вопросом.

Как только появились офицеры, один из рабочих отправился за человеком, с которым можно было поговорить на эту тему. Ожидая его прихода, Гош позволил себе на минуту расслабиться и насладиться теплой погодой, стоявшей в Кидане. Сможет ли он приспособиться к более жаркому и влажному климату Новой Земли?…

Полковник заметил, что Эймс принял такую же позу, как и он сам. Линседд был польщен и в какой-то степени позабавлен. Гош вспомнил, как некогда подражал своему герою Мэддину Кевлерену.

Эти воспоминания заставили его улыбнуться. В то время принц был лишь Конюшим Третьим Принцем Мэддином Кевлереном. Имя и титул его оказались столь длинны, что по размеру больше походили на воинскую колонну, которую он возглавлял во время рейдов вдоль границы с Ривальдом. В глазах Мэддин соединил в себе образ старшего брата, героя, мудреца и покровителя. Он так хотел походить на принца… однако всегда знал, что никогда таким не станет, поскольку не рожден Кевлереном.

Но пребывание в компании Мэддина давало молодому Гошу чувство родства с принцем.