— Мы остановимся здесь? В Рио?

— Нет. Пока ты будешь жить на восточном берегу бухты, в Нитерое.

— Это что такое?

— Это город. У меня там есть дом и там тебе будет значительно удобнее. В моем доме в Рио живет вся семья, и, пока мы не женаты, тебе не стоит там жить.

Да, они действительно пока не поженились. Их отъезд из Бадена происходил в страшной спешке. В один миг они решили покинуть Европу, чтобы начать новую совместную жизнь на родине Марселу. Вольф, которому тут же все было рассказано, несколько колебался и даже пытался отговорить Агнию от принятого ею решения, заметив, что она едет в такое место, о котором не только она, но и никто ничего не знает. И он, Вольф, ничем ей помочь не сможет. Агния была исключительно упряма и настойчива в своем решении. Вероятно, дело было в том, что она влюбилась — и влюбилась страстно. А уж предложение руки и сердца и вовсе покорило ее. Стать женой! Но не просто получить обещание супружества, как с ней это уже случилось, а стать настоящей женой! Обрести дом, семейный очаг, быть рядом с человеком, с которым связывают взаимные чувства… Она не могла от этого отказаться, и никакие доводы рассудка ее не могли остановить. Но само венчание все-таки решено было отложить до приезда в Бразилию, до знакомства с родственниками жениха. На этом, как ни удивительно, настояла сама Агния.

Поначалу Вольф был против, указывая на то, что это поставит Агнию в весьма неловкое положение: она может оказаться совершенно одна, без защиты в чужом месте. К тому же родня жениха непременно решит, что она легкомысленная женщина, раз доверилась человеку, женой которого не является. С другой стороны, поразмыслив, он пришел к выводу, что бояться Агнии все же особенно нечего, ведь едет она не в дикие степи, а в цивилизованную, хотя и незнакомую, страну. И ежели что между нею и Марселу не заладится, то она легко сможет уехать восвояси, ведь она будет независима.

Таким вот образом Агния, хотя и не скоро, ибо путешествие заняло несколько недель, оказалась в Бразилии, на берегу незнакомого города, ощущая довольно сильную жару и чуть-чуть задыхаясь от переизбытка влаги в воздухе.

Как у них с Марселу и было решено, она поселилась в его городском доме, немало переполошив любопытных соседей своим появлением. Как Агния впоследствии полагала, успокоило их только то, что хозяин дома немедленно покинул его и в экипаже уехал на фазенду, оставив гостью (одинокую женщину!) одну с прислугой. Конечно, и это давало немало поводов для сплетен, но все же приличия были соблюдены.

Но более всего поразила Агнию черная прислуга, которой был наполнен дом. Это было так непривычно и неожиданно, что в первый момент она даже и растерялась. Но черная прислуга оказалась ничуть не хуже белой, а то и получше: вышколенные, вежливые, немного любопытные, но не более, чем дворовые, а позже свободные лакеи и горничные в доме ее отца.

Агнию быстро устроили в комнате, обставленной со всевозможной роскошью. Обстановка была несколько старомодной, напомнившей моды почти десятилетней давности, но очень роскошной и удобной. На огромных окнах висели тяжелые темные портьеры, за окном угадывался длинный узкий балкон-галерея, который помогал комнате оставаться в относительной прохладе.

В несколько дней Агния освоилась в новом доме, сумела расположить к себе дворецкого, черного, как головешка, но с совершенно седой головой старого и добрейшего негра, которого звали Андре. Она с трудом могла с ним общаться, потому что не знала португальского языка, но доброе отношение и желание понимать друг друга вкупе с французским языком сделали свое дело. И вскоре Агния уже довольно сносно изъясняла свои желания, выражая сомнения по поводу фасоли и прочих продуктов, которыми ее щедро кормили и названия которым она не знала.

Марселу, верный своему слову, не оставлял ее надолго одну. Он довольно решительно ввел ее в местное общество, в котором оказался величиной весьма значительной.