— Береги платье снову, а честь смолоду… — услышала она вдруг. — Что? Разве маменька вам этого не говорила?

Агния молча покачала головой, не отрывая рук от лица. Она услышала, как Корбин глубоко вздохнул.

— Увы, но мнение о вас в нашем департаменте вполне однозначно, — тихо сказал он. — Вы просто падшая женщина, с той только разницей, что у вас теперь есть деньги и здоровье. А это весьма ценные вещи.

— Как вы смеете говорить мне это… — пробормотала Агния сквозь слезы. — Я не… — Она осеклась.

— Ну да, ну да… — продолжил следователь. — Неужели вы не знали, что на людей вроде вас существует досье в полицейском управлении? Существует. Да еще какое! И вы, персонально, в нем фигурируете. Да еще этот ваш отъезд за границу, путешествие в Бразилию… Тут есть над чем подумать. Само по себе это путешествие и возврат из него достаточно необычны. Я лично никогда не слышал о людях, уехавших так далеко. Ну разве только какой-нибудь Крузенштерн… — в задумчивости прибавил Корбин.

— Что? — Агния обомлела. — Как… Какой Крузенштерн?

— Ну, путешественник… — развел руками Корбин.

— Путешественник? — Она от изумления даже перестала плакать, и полицейский поймал ее взгляд.

— Ну так как? — внезапно спросил он.

Корбин облокотился на локоть и смотрел на нее с выражением утомленности от спора.

— Что со мной будет? — пробормотала Агния.

— Вы имеете полную возможность выйти отсюда. С вас будут сняты все обвинения. При определенных усилиях с вашей и, разумеется, с моей стороны.

— Нет, — покачала головой Агния. — Пусть и с запозданием, — она твердо посмотрела на полицейского, — но надобно начинать и о чести думать;

— И каторга вас не страшит?

— Я ни в чем не виновата. Мне бояться нечего. Меня оправдают и отпустят, — как молитву произнесла она.

Корбин вздохнул:

— Вы не поверите, но, пожалуй, ни одна арестантка не вызывала во мне таких чувств, как вы… И если вы действительно ни в чем не замешаны, то… Но на вашем месте я бы так не полагался на наше правосудие, — резюмировал он.

19

На следующий день Курбатову, благодаря некоторым своим связям, удалось узнать о деле Агнии. И даже добраться до того самого следователя, с которым накануне у Агнии состоялась такая бурная сцена. Корбин славился тем, что редко кому удавалось вырваться из его цепкой полицейской хватки за пределы тюрьмы. Разве что только на этап.

Корбин принял полковника довольно любезно, усадил его напротив себя и спокойно выслушал его просьбу. Скорее даже не просьбу, а поток эмоций Курбатова, убежденного в ложности всех обвинений против Агнии. Когда полковник высказался, Корбин, внимательно глядя на просителя, произнес:

— А что вы знаете о прошлом этой женщины?

— Ничего особенного, — покачал головой Алексей.

— И вы не знаете, что эта дама стоит на заметке в Третьем управлении? Что она имела связь с известным игроком и шулером бароном фон Литке, по подозрению в убийстве которого она и была задержана?

— Что? — в голосе Курбатова прозвучала ярость. — Как вы смеете так оскорблять Агнию Егоровну? Оскорблять вашими нелепыми и мерзкими подозрениями!

— Полноте, полковник.