Не дает покоя налет на машину, такое же непонятное появление Александры. С другой стороны, возвращение с охоты одного Чудакова, почему то оставившего в тайге своего приятеля, тоже несет немалую нагрузку.

Пожалуй, Чудаков может денек подождать – ничего с ним не произойдет. А вот следы в кустах возле сваленной на дорогу липы могут исчезнуть… Словечко то какое – липа – двухглавое: и дерево, и фальшивка!…

Итак, игра в поддавки завершилась полным поражением её автора. Гранд предпочел не рисковать, остаться в своей норе. Авось, получив известие об от»езде разочарованного сыскаря, он рискнет выползти на свет Божий. Остаентся ожидать и надеяться.

Как всегда, приняв окончательное решение, сыщик успокоился. И снова заторопился «домой», с трудом удерживаясь от мальчишеского желания пуститься бегом. Будто в избушке, спрятанной под развесистыми деревьями, его ожидает невесть какая приятная неожиданность.

На веранде Александры не было. Значит, готовит на кухне свои вонючие лекарства. Добято вошел в горницу и остановился. Из кухни доносились негромкие голоса: женский и мужской.

– Грудь ещё болит? – заботливо спросила лекарка. – Мази втираешь?

– Втираю, как не втирать, – радостно, будто оповещая о совершенных подвигах, ответил мужчина. – Болеть ещё болит, но поменьше.

Козелков? Быстро же обернулся ротный старшина – за каких нибудь два часа и солдат накормил, и отвез на кухню опорожненные термоса, и успел на «прием» к знахарке… Интересно, о чем беседуют «колдунья» и пациент, неужели только о болячках и их лечении?

Сыщик оглядел знакомую горницу. Под лестницей, ведущей в мансарду – запыленный стул с толстенными ножками. Втиснут между мешками, набитыми лекарственными «полуфабрикатами». Для подслушивания – идеальное место. Добято передвинул мешки, смахнул со стула наваленные ветки, уселся и развернул прихваченную в ротной канцелярии газету недельной давности. Увидят – ничего подозрительного, устал постоялец, решил не беспокоить занятую хозяйку, заодно почитать несвежие новости.

Собеседники, похоже, исчерпали «лекарственную» тему.

– Московский охотник не надоел?

В ответ – хриплый смешок, напоминающий ворчание собаки, идущей по следу.

– Копается в бумагах, будто курица в дерьме. И ещё интересуется моим ротным. Куда тот запропастился? А мне откуда знать – куда? Не старшинское это дело – вынюхивать да пасти. Ежели есть у москвича такое желание – пусть обращается к Парамонову… Кстати, «охотник» сегодня ему звонил…

– О чем говорили?

Женский голос потерял присущую мелодичность, сделался резким, отрывистым, требовательным.

– Не знаю – возил на стройку обед… Наверно, Добято решил отставить охоту, собирается домой. Вот и узнает, как добираться до станции…

Собеседники заговорили тихо, почти шопотом. Странная беседа между больным и знахаркой, когда женщина больше интересуется постояльцем, нежели симптомами заболевания пациента. Динь динь динь – звенели мелодичные колокольчик, бум бум бум – отвечал ему мужской «колокол».

Наконец, Козелков, в сопровождении «колдуньи», вышел из кухни с баночкой мази в руке. Сыщика не заметил.

– Все сделаю, как ты сказала, – пообещал он. – Через три дня снова загляну. За мазью, – хрипло рассмеялся он, будто в обычном словечке «мазь» таится нечто смешное.

После ухода пациента Александра начала рыться в подвешенных пучках трав, перебирать на столе коренья. Видимо, готовила следующую «начинку» для зловонного котла, стоящего на огне.

Добято покинул свое укрытие.

При виде постояльца женщина не растерялась, не покраснела.