Мэг ждала возвращения Элли, а братья тем временем говорили о делах. Элли вернулась с подарком. Это была футболка с графическими контурами штата, на которой было написано: «Я люблю ранчо». Еще немного, и Мэг бы расплакалась. Доброта этой семьи взволновала ее.

Уже прощаясь, Мэг услышала стук копыт. Наверняка Трей. Она почувствовала себя загнанной в ловушку.

Это действительно был он. Семья обнялась, все о чем-то шумно говорили и смеялись. Но Трей, как ни рад был видеть брата, думал только о Мэг. Помня о ее травме, он подхватил ее на руки и унес подальше от своей шумной семейки. Их уход, кажется, никем не был замечен.

— Вы ничего не хотите мне объяснить? — спросил Трей, опуская Мэг на землю.

Она прислонилась к дереву и, потупившись, сказала:

— Да, я должна объяснить.

Трей не ожидал, что она так сразу согласится. Он был почти уверен, что она скажет что-нибудь вроде «не ваше дело».

— Я хочу правду, Мэг. Больше никакой лжи.

— Хорошо.

Он ждал, но она молчала.

— Почему парик, Мэг? — спросил он ее.

— Это было частью маскировки.

— Ага, — буркнул он, не скрывая сарказма, — вы скрывали свое тело и свои волосы, чтобы не привлекать к себе внимание мужчин?

— Нет, не совсем так.

— А как?

Она глубоко вздохнула, набрала в легкие побольше воздуха и прошептала:

— Ричард Эмери не репортер, репортер — это я.

Он подозревал это, но услышать такую новость от нее все равно было потрясением.

— Вы?

— Да. Мной заменили в последний момент мужчину, который должен был ехать, но не смог. Я всего лишь секретарь в журнале, но попросила отправить меня. Мой босс был недоволен, но ему пришлось согласиться.

— Вы! — повторил он гневно. Она обманывала его с самого начала. Еще никто и никогда не выставлял его дураком. — Значит, все было ложью. Вам просто надо было добыть историю. И вы выставили всех нас дураками.

— Никто из вас не дурак, Трей. Вы все замечательные, — медленно выговорила она. — Если вы хоть что-нибудь знаете об этом журнале, то должны знать и то, что репортеры всегда действуют инкогнито и постоянно меняют обличье, чтобы и на следующих заданиях оставаться неузнанными. Вы ведь в курсе?

Трей кивнул. Ну и что с того? Все равно он чувствовал себя обманутым дураком.

— И что вы собираетесь писать в статье?

— Я не могу сказать вам этого.

— Не можете или не хотите?

— Я не могу.

— И какую же оценку вы нам дадите?

— Трей, я ничего не могу вам сказать, понимаете? Ничего!

— Какого черта? Почему? — закричал он. — Какая теперь-то разница? Мы узнаем так или иначе, когда выйдет статья. Так почему не сейчас?

— Если я скажу, то могу лишиться работы. А эта работа мне очень нужна! — Она вздохнула и низко склонила голову. — Но вам этого не понять.

— Отчего же, я понимаю, — язвительно заметил он.

— Да что вы понимаете? — сорвалась на крик Мэг. — У вас есть ранчо, у вас есть любящая семья, у вас есть работа, которой вы наслаждаетесь. А все, что есть у меня, — лишь шанс работать в этом журнале и моя тетя! И если я потеряю одно, то могу потерять и другое. Я не в состоянии себе этого позволить!

— А как же мы? — спросил он шепотом. — Как же то, что случилось между нами?

Она молча глядела на него. А потом сказала:

— Ничего не случилось.