— Не собираетесь ли вы раздавить меня, мадам?

«Нет, май бой. Позволь мне помочь тебе».

Из эктоплазмы начала сочиться светлая скользкая жидкость. Бёртон почувствовал, как заводной человек наткнулся на его ноги; туннель за ними внезапно сузился. Потом их обоих понесло вперед по скользкой трубе, скорость всё нарастала. Впереди возникло отверстие, по форме напоминающее сфинктер; Бёртона пронесло сквозь него и выбросило на пол помещения с высоким потолком; латунный человек грохнулся сверху. Какое-то время они лежали, сбившись в кучу, с них капала слизь.

— Проклятие! — пробормотал Бёртон. — Это как-то не очень достойно!

«Уэлкам, господин Бёртон! Что это за устройство ты приволок?»

— Мой слуга, — ответил королевский агент, поднимаясь на ноги и оглядывая комнату. В голове прожурчал жидкий смешок:

«Очень хорошо, что ты его привел: на местный персонал невозможно положиться! Даже не помню, когда в последний раз видела здесь горничную или консьержку!»

Библиотека оказалась полностью похоронена под толстенными жилами сияющей эктоплазмы: они выползали вниз из большого пятна в центре потолка, вились по стенам, по полу и опять соединялись в середине, где образовывали узкий постамент три фута в высоту. На нем был черный камень размером со сливу. Камень Тичборна. Южноамериканский Глаз Нага. Сверху алмаз поддерживали пальцы, сотканные из какой-то загадочной субстанции, и он издавал слабое гудение.

«Надеюсь, ты понимаешь, что я позволила твоему компаньону появиться здесь только из любопытства?»

— На это я и рассчитывал.

«Обычно такие механизмы вообще не работают в моем присутствии».

— Вы о себе слишком высокого мнения.

«Да неужели?»

Королевский агент обернулся к слуге и рявкнул:

— Возьми алмаз!

Латунный человек прыгнул к постаменту, потянулся к камню и замер, не в силах пошевелиться. С потолка раздался взрыв хохота.

— Дурачок! — воскликнула Блаватская глубоким зычным голосом. — Неужели ты думал, что можешь бросить мне вызов при помощи этой заводной игрушки?

Она лежала прямо над постаментом: обнаженная, обвитая потоками эктоплазмы коренастая женщина средних лет, с руками, вытянутыми горизонтально. Куски ее черепа треснули и свободно повисли, словно яичная скорлупа, разбитая изнутри; из отверстия выпячивался непомерно раздутый мозг. Тонкие полоски сморщенной серой субстанции, обвитые ее длинными волосами, свисали вниз и касались алмаза. Черные бездонные глаза впились в Бёртона, словно булавки в пойманного мотылька: они глядели на него так пристально, что, казалось, вот-вот высосут всю его душу.

— Ты проиграл, господин Бёртон! Вскоре король падет, бедняки потекут из Ист-Энда, и рабочий класс завладеет Лондоном. Из столицы беспорядки распространятся на всю страну, как эпидемия чумы. Подумай об угнетенных и обездоленных рабочих в больших индустриальных городах Британии — Манчестере, Шеффилде, Бирмингеме, Лидсе, — куда так называемые «цивилизованные» люди выманили их из деревень и превратили в почти бессловесных животных! Как они страдают от варварского безразличия! И каким страстным будет их восстание!

Бёртон презрительно хмыкнул:

— Мадам, не пытайтесь скрыть вашу истинную цель за притворной филантропией! Вам ведь глубоко наплевать на английских рабочих, и ваши намерения совершенно ясны.

— Я спасаю матушку-Россию!

Королевский агент сделал три больших шага и оказался около Глаза.

— Вы чокнутая баба, привыкшая во всё вмешиваться! И на самом деле вы даже не управляете собой!

— Отойди!

Из рук Блаватской вылетела синяя молния, ударила Бёртона в грудь и сбила его с ног.