Только после сильной дозы снотворного она понемногу затихла и уснула на несколько часов. Во сне ей казалось, что она медленно тащится в дождь по раскисшей дороге, с трудом переставляя ноги с налипшими на подошвы комьями липкой глины.

Когда она медленно открыла глаза, постель ее была в беспорядке, одеяла валялись на полу. Она ощутила острую боль и покалывание в ногах. Осознав то, что произошло, она окончательно проснулась. Она шевелила ногами во сне, подсознательно имитируя воображаемые движения. Она проделала это с такой силой, что сбросила одеяла с кровати.

Брижитт попробовала пошевелить ногами наяву. Это далось ей с трудом, но принесло безумную радость и облегчение.

Она нажала на кнопку звонка и с нетерпением ждала прихода тетушки Аннабель.

Вместо нее появилась горничная и объяснила, что миссис Темплер в постели — у нее разыгралась мигрень, а Присси ушла с детьми на прогулку.

Брижитт не поверила своим ушам, ледяной ужас сковал ее тело. Она рывком села на кровати и, ухватившись за ее колонку, потребовала от горничной, чтобы та помогла ей подняться. Оказавшись на ногах, она так сильно качнулась, что перепуганная горничная едва успела ее подхватить. С ее помощью Брижитт упрямо осуществляла одну попытку за другой, и ей удалось даже сделать несколько неверных шагов. После этого ее силы иссякли, и она рухнула на кровать, почти потеряв сознание. Ей казалось, что бледное детское личико, обрамленное длинными черными волосами, склоняется над ней, зловеще шепча: «Ты — это я…». Внезапно ее осенило, — она поняла, кого ей так напоминала черноволосая девочка: именно так должна была бы выглядеть Присси в детстве.

Самым удивительным показалось ей то, что внезапно сквозь обморочный туман проступило другое лицо. Усилием воли, она сосредоточилась и поняла, что над нею действительно стоял Фергюссон. Он побледнел и осунулся, но в глазах его светилась радость.

— Бидди, ты ходишь! — без конца повторял он.

Чему он так радуется? Уже слишком поздно! Присси присвоила себе все: ее дом, детей, фамильные портреты, мужа. Все теперь принадлежало Присси…

Кто-то отчаянно кричал рядом с нею, ее пытались привести в чувство.

— Брижитт, куда ты ездила тогда? Назови адрес!

В какой-то момент она ясно расслышала голос Фергюссона, он был резок и очень настойчив.

— Но ведь ты не хотел мне поверить… — пробормотала она.

— Теперь это неважно. Где ты была?

— 15 Пэлхэм-Роад, Хэммерсмит, — услышала она, словно издалека, свой собственный голос. — Зачем ты туда собрался?

— Потому что думаю, что Присси там.

О… Присси. Всегда и везде. Она не могла себя заставить повторить это имя.

19

Из-за двери до Никки доносились резкие голоса: Присси спорила с каким-то мужчиной.

— Между мною и Фергюссоном ничего не было! Я его ненавижу! Даже сильнее, чем ее! Как я могла бы тебя послушаться и привезти детей, если бы была в него влюблена?!

— Но ведь сначала ты отказалась.

— Я была обижена на тебя.

— Ну да ладно, дети у нас, и они дорого за них заплатят.

— Я не хочу отдавать их ни за какие деньги, — они должны были быть моими детьми!

— Потому что это потомки Темплеров или отпрыски прекрасного авиатора? Присси сделала вид, что пропустила это едкое замечание мимо ушей.

— Дай мне увезти их куда-нибудь, я тебя умоляю! Клементина будет в восторге! Да и что еще мы можем придумать? Положение становится очень опасным, — ведь Фергюссон знает о том самом письме!

Мужской голос надолго замолк.