Вскоре личный состав авиации дальнего действия был ознакомлен с приказом Верховного Главнокомандующего. В приказе отмечались мужество и самоотверженность экипажей, летавших на Берлин. Но особое внимание заострялось на недостатках: командование 81-й авиадивизии слабо руководило организацией полета. Маршруты следования были плохо увязаны со службой ВНОС и ПВО. Летно-технический состав недостаточно освоил новую материальную часть.

Начальник штаба дивизии полковник Ляшенко освобождался от занимаемой должности. Командир дивизии Водопьянов получил благодарность за лично проявленное мужество, но от командования дивизией тоже отстранялся. Вместо него был назначен Голованов.

Верховный Главнокомандующий приказал пополнить 81-ю авиадивизию самолетами «ТБ-7», «ЕР-2» и «ДБ-3».

После реорганизации 81-я авиадивизия в августе и в сентябре совершила десятки налетов на Берлин, Штеттин, Кенигсберг, Данциг.

18 августа в газете «Правда» был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении летчиков, летавших на Берлин, орденами. Некоторым было присвоено звание Героя Советского Союза.

В первых числах сентября был Указ о награждении комбрига Путивцева орденом боевого Красного Знамени. Комбригу Путивцеву присваивалось звание генерал-майора авиации. В тот же день Пантелея Афанасьевича вызвал командующий ВВС генерал-полковник Жигарев.

— А где же генеральские знаки отличия? — спросил он Путивцева, крепко пожимая руки.

— Не успел еще, товарищ генерал-полковник.

— Хотим мы, Путивцев, дать вам под командование дивизию.

— Дивизию?

— Удивлены?

— Давно я не был на командных должностях. Справлюсь ли?..

— А ты, оказывается, злопамятный, — неожиданно перейдя на «ты», заметил командующий. — Долго помнишь, что тебе когда-то Батюков сказал…

— Я не злопамятный, товарищ генерал, а памятливый…

— Ну ладно, старое вспоминать не будем… А Батюков? Что ж Батюков! Его уже нет. А о мертвых сам знаешь: или хорошо говорят, или ничего…

— Какую дивизию принимать, товарищ командующий?

— Смешанную. Ты же у нас мастер на все руки. Док — так, кажется, тебя Чкалов называл. — И Жигарев дружески подмигнул Путивцеву.

«Однако, — подумал Пантелей Афанасьевич, — все знает».

— Даю тебе, Путивцев, ночь, чтобы повидаться со своими. Немного? Но и немало по нынешним временам. Завтра получишь назначение у моего заместителя Петрова.

— Как на фронтах, товарищ командующий?

— А ты что, сам не знаешь?.. Трудно. Но немцы рассчитывали закончить войну через три недели. Прошло уже десять недель, а война только начинается. Это — главное.

Шел семьдесят четвертый день войны.

ЧАСТЬ II

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Наступил октябрь.

Второго числа Гитлер, выступая в берлинском «Спорт-Паласте», объявил об «окончательном штурме Москвы».

Шестого подвижные соединения немецких войск прорвали оборонительный рубеж Ржев — Вязьма и подошли к можайской линии укреплений.

В районе Волоколамска, в восьмидесяти километрах от Москвы, завязались тяжелые, ожесточенные бои.

Газета «Красная звезда» 7 октября писала:

«Под угрозой само существование Советского государства. Каждый боец Красной Армии должен стоять насмерть и драться до последней капли крови».

Было решено эвакуировать многие наркоматы, дипломатический корпус, все научные и культурные учреждения, но ядро партийного и государственного аппарата, Ставка Верховного Главнокомандования оставались в столице.