25-ю годовщину Красной Армии официальные власти в Лондоне решили отметить в самом большом зале в Лондоне — Альберт-холле. На этом вечере собралось более десяти тысяч человек.

Во время приема Юрий Васильевич, как обычно, находился рядом с послом.

— Как фантастична жизнь, — шепнул посол Тополькову. — Мог ли кто-нибудь предположить четверть века назад, что заправилы Сити и Уайт-холла будут торжественно отмечать день рождения Рабоче-Крестьянской Красной Армии, грозы буржуазии? А вот случилось же это… Воистину в политике никогда не говори «никогда»…

Победа советских войск на Волге имела, однако, и другую, оборотную сторону. Она внесла преждевременное успокоение в сердца многих англичан: русские бьют немцев… Немцы все равно теперь будут разбиты…

Те, кто занимал командные посты в армии, ведущие политики были обеспокоены теперь не исходом войны — для них он тоже стал теперь ясен, а тем, чтобы не опоздать к дележу «победного пирога». «Красная Армия не стала слабее… — рассуждали они. — Напротив, она набирает силу… Смогут ли в таком случае Англия и Америка сделать послевоенный мир таким, каким бы им хотелось?.. Не возникла ли опасность «советизации» Европы?»

Маша Тополькова на ленче у Мери разговорилась с двумя ее старыми приятельницами по колледжу. Сначала говорили о войне. Потом всерьез стали обсуждать, куда лучше всего поехать отдыхать, когда окончится война.

Одна из них сказала:

— Европа будет разорена… На Лазурный берег ехать не стоит… Разве что в Швейцарию…

Другая склонялась к тому, что все-таки лучше будет поехать в Латинскую Америку…

Когда Маша рассказала об этом разговоре мужу, тот ответил ей:

— А что ты хочешь от этих английских женщин! Я недавно говорил с Даффом Купером, и он заявил мне, что после победы русских под Сталинградом он вернется к занятиям историей иудейского государства… И это говорит видный политический деятель, член парламента… Говорит так, будто война уже закончилась и Берлин взят…

Чарльз Стронг о событиях в Сталинграде отозвался лаконично, но довольно определенно:

— Не могли бы вы, русские, прислать нам в Англию парочку ваших генералов? Может, и у нас дело бы сдвинулось с мертвой точки.

Выступая в Лондоне на выставке «25 лет Красной Армии», советский посол сказал собравшимся:

— Как ни радостны наши победы под Сталинградом, как ни ценны успехи 8-й английской армии в Африке, было бы величайшей ошибкой считать, что фашистская Германия уже дышит на ладан…

Через несколько дней посол запросил аудиенцию у английского премьер-министра.

Перед встречей с Черчиллем он вызвал Тополькова.

— Я хотел бы, чтобы при этом разговоре присутствовали вы как представитель прессы, — сказал он Юрию Васильевичу.

Черчилль принял их в своей резиденции на Даунинг-стрит. Он был в домашней одежде. Этим английский премьер как бы хотел показать, что их встреча носит полуофициальный характер.

Посол во время этой встречи настойчиво пытался выяснить: можно ли рассчитывать на то, что второй фронт в Европе все-таки будет открыт хотя бы в наступившем, сорок третьем году.

— Право, затрудняюсь сказать что-либо определенное, — ответил Черчилль.

— Но как же так?! — не мог сдержать своего возмущения советский посол.

— Мы, англичане, смогли бы выделить сейчас для ламаншской операции 12—15 дивизий, а американцы?.. Пока у американцев на берегу Ла-Манша только одна дивизия. — Черчилль разжег очередную сигару.