Я отвернулась, чувствуя себя некомфортно из-за поворота, который приняла беседа, но Тиффа продолжила раскачиваться на колыбели и говорить.

— Моему брату нужен толчок. Он произошел, когда мы соблазняли тобой Джастина. Может, тебе пора расправить крылья и потребовать, чтобы он сделал выбор?

Тиффа улыбнулась, похлопав Мелоди по спине. Бутылочка давно опустела, и Мелоди, похрапывая, срыгивала молоко, струйкой стекающее из уголка ее рта.

— Я тут работала кое над чем и не хотела говорить тебе, пока все не станет ясно. У меня был художник, которого мы должны были выставлять в Шеффилде в следующую субботу. Но он решил, что хочет пересмотреть контракт, и так допересматривался, что вылетел за дверь. Так случилось, что твои работы подойдут к общей выставке. Полагаю, твои работы будут выставлены. Я придержала «Женщину-птицу» и некоторые другие скульптуры, потому что, как мне кажется, они требуют особой публики. Думаю, мы сможем продать «Женщину-птицу» за 5000 долларов на выставке, и она сможет провести месяцы в галерее.

Я вздохнула. Тиффа бросила на меня короткий взгляд.

— Это торговля, дорогая. Однажды твои работы будут продаваться по куда большей цене, уверяю тебя. У меня остались только «Женщина-птица», «Рубикон», «Ведьма» и та, которую ты называешь «Броней». Все они восхитительны, но мне нужно больше. У тебя есть наготове еще что-то?

Я как раз закончила скульптуру «Святого». Это был Святой Патрик, увековеченный в дереве, хотя сгорбленный человек со скарбом пастуха, идущий сквозь танцующие вокруг языки пламени, мог ошибочно быть принят за кого угодно. Скульптура, которую Уилсон окрестил «Потерей», также находилась в подвале, скрытая от моих глаз простыней. Она была, пожалуй, лучшей из моих работ, но смотреть на нее было больно. Было еще несколько работ, включая переплетенные ветки, над которыми я яростно трудилась месяц назад.

— Могу предоставить десять скульптур.

— Чудненько. Отдай их мне, и я все устрою. И Блу. Не говори Дарси. Это будет наш маленький секрет.

***

Поздно вечером в четверг я закончила смену в кафе и направилась домой, мои мысли занимала субботняя выставка, на которой я буду выставляться, и звонок в Рено, который я все еще не совершила. Они, должно быть, думают, что я сумасшедшая. Детектив Муди оставил два сообщения на моем автоответчике, и я получила еще одно от Хайди Морган из лаборатории. Я пообещала себе связаться с ними после выставки.

Сильнее всего я колебалась из-за Уилсона. Мы проделали этот путь вместе, а в последний месяц я почти не видела его. Он стал моим лучшим другом, я сильно скучала по нему и злилась на то, что он сторонился меня. Я решила, что слово «пространство» принадлежит к тем слоганам в духе «дело не в тебе, дело во мне», который люди используют, когда хотят закончить отношения. Но дружба-то заканчиваться не должна. Я бы предпочла, чтобы этого чертового поцелуя вообще не было. С того момента Уилсон сильно изменился.

Я стояла возле двери в свою квартиру и проверяла почту, когда услышала, как открылась и захлопнулась надо мной дверь Уилсона. Я напряглась, прислушиваясь к его шагам наверху, а затем сморщилась, услышав голос Памелы, которая спрашивала о выставке в Шеффилде в эту субботу.

— Я видела билеты. Ты хочешь устроить мне сюрприз? Это мой подарок на День Святого Валентина? — поддразнивала она, и ее кокетливый тон пробуждал во мне желание взлететь вверх по ступенькам и перекинуть ее через перила. Очевидно, она не догадывалась о моем зверском мотиве, потому что продолжила говорить.

— Перед этим мы могли бы поужинать с моими родителями. Они приедут в отель на следующей неделе. — А я и забыла о связи Памелы с отелем. Тиффа говорила, что семья Шеффилдов больше не являлась единственными владельцами отеля, однако деньги сделали свое дело, поэтому он все еще носил их имя.