|
Во всем мире эта романтическая профессия уходила в далекое прошлое, а под Одессой местные мальчики еще уверенно бегали на абордаж с неменьшим успехом, чем в районе Стамбула. Причем тогда для этого им не нужно было покупать липовые турецкие вызовы. И никакие чиновники не спрашивали у них виз, не то что характеристик, а бывший начальник одесского ОВИРа Олег Васильевич Иванов еще не родился. Даже разные декларации с них никто не рисковал требовать. Потому что ребята сами любили требовать, и это у них получалось не хуже, чем у того же Олега Васильевича, стоявшего на страже военных тайн. Несмотря на то, что во времена Иванова военной тайной считалась даже температура морской воды, кое-кто все равно уезжал. Наверное, поэтому в Одессе ОВИР расшифровывался очень просто: Олег Васильевич Иванов разрешает. При условии, конечно, что вы не сумеете передать ЦРУ чертежи ржавеющих напротив нас подводных лодок и еще кое-каких интимных формальностей. Кстати, вы видите эти лодки? А проплывающий рядом катамаран «Хаджибей»? А знаете, какое между ними сходство? Так вот, эти лодки помнят те времена, когда Одесса называлась Хаджи-беем. Но все равно они стоят на страже неизвестно чего. В общем, как скандировали у меня под окном ходившие строем октябрята: «Охраняем берега от коварного врага». Как будто найдется в мире идиот, которому не дают спать наши славные социалистические завоевания, если, конечно, не считать разнокалиберную интернациональную помощь.
Так вот, заметьте, что никакой пограничник не рискнул бы наглеть, чтобы мой дед со своей компанией уходил с пляжа после десяти часов вечера. Даже если бы этот погранец сильно рассчитывал на прицепленную к нему овчарку с отдрессированным нюхом на диверсантов, постоянно норовящих вылезть из моря на берег, а не наоборот. Поэтому в те далекие годы часть местного населения водила в море баркасы, пароходы и фелюги без предварительного разрешения заставы после обязательного восхода солнца. В стычках с регулярными войсками мой дальний родственник проявлял не меньшую храбрость, чем в кровопролитных боях, регулярно проходивших в итальянских кабачках, греческих тавернах, турецких кофейнях и русских трактирах. Этих заведений в то время в Одессе было больше, чем так называемых первых помощников на судах Черноморского пароходства после отмены шестой статьи не помню в какой по счету в моей жизни Конституции. Говорят, что опера «Роберт-Дьявол» была написана под влиянием моего деда, и если он встречался с композитором, создавшим такое либретто, этому верится безоговорочно. Мне как-то довелось слушать ее из зала оперного театра в тот самый день, когда в буфет завезли пиво с отварными раками. И должен сказать, что музыка не уступала в свежести тому «пельзеню». Однако уже прошло много лет с тех пор, и в Одессе так же трудно услышать за «пельзень» в буфете театра, как и «Роберта-Дьявола» на его сцене. Что делать, все меняется со временем. Кстати, именно со временем прадед понял - выгодному ремеслу приходит конец. И он вполне может обойтись без того, чтобы еще раз успокоить нервы в тюрьме или даже украсить собой рею судна с несдержанным капитаном. Поэтому Роберт списался по собственному желанию и состоянию здоровья, так же уверенно и честно, как сегодняшние министры. Сошел на берег и довольно быстро спустил свои сбережения, потому что не подозревал о возможности срочных трехпроцентных вкладов. Спасти от скуки и нищеты могла только женитьба. К чести прадеда, он не искал богатой невесты, которых в Одессе всегда было, как идиотов на руководящих должностях. Главное и единственное требование Роберта - прекрасная внешность будущей избранницы сердца. Пусть даже ее приданое не больше моей пенсии, дай Бог нашему правительству жить на такие деньги и ни в чем себе не отказывать. После того, как мечта прадеда осуществилась, он уехал с молодой супругой в свадебное путешествие. Тогда впервые в жизни он официально заплатил двадцать рублей за заграничные паспорта, получив их вместе с извинениями о задержке документов на второй день. |
