Валерий Смирнов. ...Таки-да!
Легенды Одессы, рассказанные старожилами города вследствие чего автор снимает с себя, а также с издательства, рискующего опубликовать эти скандальные истории, всякую ответственность.
ЛЕГЕНДЫ ОДЕССЫ
ЛЕГЕНДА О ИВАНЕ БУНИНЕ И ИСААКЕ ХАЙМОВИЧЕ
Если в нашем городе чего постоянно не хватало, так это домов для мемориальных досок. Поэтому насчет многих деятелей культуры не спешат, оставляя заботу о мемориальной доске потомкам - пусть у них голова болит, куда ее вешать. Вашему поколению еще немножко повезло, в прежние времена самой распространенной* памятной табличкой на воротах и фасадах памятников архитектуры была: «В нашем доме нет второгодников». Это уже потом вдруг вспомнили, что кроме второгодников в Одессе жили и другие выдающиеся личности. Прошли годы, начали о них вспоминать. А также о тех писателях, художниках, музыкантах, чьи имена раньше звучали только в аудиториях на улице Бебеля, которая появилась в Одессе гораздо раньше улицы Бабеля.. Кто такой Бебель, я не знаю. Может, он раньше жил в Люстдорфе. Если вы не знаете, кто такой Люстдорф, то это Черноморка, чтоб я так был здоров. Врачи утверждают, что наш склероз по поводу культуры имеет исторические корни. Поэтому некоторых людей, которым вполне можно было бы при жизни ставить памятники, стали награждать мемориальными досками тогда, когда кроме специалистов и родственников о них никто не помнил. Так было и с Иваном Буниным. Хотя во дворе дома, где он когда-то имел счастье околачиваться, памятник уже стоял, на фасад решили прилепить мемориальную доску. Правда, ее прибили совсем не к тому флигелю, где Бунин действительно жил, да и насчет дат в ней не все правильно, но это детали. Хотя и характерные. Так вот, мемориальную табличку еще только крепили, а памятник из двора на нее уже выглядывал через подъезд. Ничего странного: в одесских дворах до сих пор стоит больше памятников, чем на улицах. А главное -они более разнообразны: Геракл с дубиной, Ленин в детстве, бывший австрийский шпион, придумавший эсперанто для шифровки донесений и многие другие. Но им всем нечего делать рядом с произведением скульптуры, украшавшим дом, к которому шурупили доску насчет Ивана Бунина. О том, как в Одессе торжественно открывали мраморную память о великом писателе, подробно освещали в газетах, показывали по телевидению и рассказывали по радио. Однако в жизни это событие проистекало несколько иначе, и о нем сейчас в городе помнят от силы человек двадцать. Как на самом деле происходило это торжественное открытие доски, я вам сейчас начну рассказывать, и чтоб мне не дожить до появления утюга в магазине, если хоть что-нибудь стравлю. Тихую улицу, где когда-то проживал писатель Бунин, в середине дня оккупировали журналисты и прочая творческая интеллигенция. Журналисты суетились с противоположного тротуара, а интеллигенция сгрудилась у доски с такой же плотностью, как очередь за сигаретами на этой же улице много лет спустя. И не потому, что для почитателей Бунина квартал оказался слишком коротким, а чтобы создавать на кинопленке более массовое зрелище. Хотя у них на груди мемориальные таблички не висели, то, что это была интеллигенция, сразу бросалось в глаза. Уж насчет чего-чего, а этого ограниченного контингента на моей памяти всегда старались, чтобы его было в городе поменьше. Но кое-кто из прослойки все равно умудрился выжить, не спиться и остаться в Одессе, не говоря уже за Союз. Дамы были в шляпках, а один высокий седой мужчина даже с бабочкой в горошек. И он всем рассказывал, кто такой Бунин, а ему хлопали, как будто и без него не знали, что Бунин правильно сделал, когда вовремя сбежал из Одессы от своеобразных ценителей своего таланта. Но народ не забыл великого писателя. Так по крайней мере утверждал другой оратор. Да, народ не забыл, хотя о существовании Бунина он долгие годы вообще не догадывался. |
