— Так вас похитили? — я не удержался и, перебив рассказ друга, задал ещё один вопрос. — А как же они объяснили ваше исчезновение с поместья, не вызвав к себе подозрений?

— Всё очень просто. Они, как потом выяснилось, вызвали машину скорой помощи и сказали, что мы и ещё один человек из нашего застолья почувствовали себя плохо из-за непривычной и обильной еды. Третий человек, скорее всего, был подставным, а по дороге машину остановили вооружённые люди и нас перенесли в другую машину. Так что вопросов к хозяевам поместья у местной полиции не возникло. Показания работников скорой помощи отводили от них все возникающие вопросы и возможные подозрения.

— Да, ловко они это провернули, — с волнением в голосе сказал Савелий Павлович.

Пока длился Пашин рассказ, женщины поставили на стол огромную сковородку с аппетитно пахнущим жарким, соления, нарезанные дольками помидоры, огурцы и пучки зелени. В центре стола взгромоздился большой графин с домашним вином.

— Ставим фужеры и за стол, — сказала Лидия Ивановна, — Продолжите потом. В зал, словно бабочка, впорхнула Марина с подносом в руках. На нём красовались высокие фужеры и маленькая рюмка. Она быстро расставила фужеры на стол, а рюмку отдала в руки Лидии Ивановне. На Виктора она при этом не посмотрела.

— Это вам, мама, — сказала Марина и, поцеловав в щеку свекровь, села рядом с опустившимся за стол Павлом.

* * *

Когда обед закончился, я сказал, что хочу побыть на свежем воздухе, вышел из дома, прошелся по аллеям двора и, зайдя в беседку, опустился на дальнюю её скамью. Мысли медленно, словно камни ворочались в голове, время текло тягуче медленно, словно мёд из медогонки в большую ёмкость. Мысли, не связанные одна с другой, чередовались, сменяя друг друга, совершенно не выстраиваясь ни одну логическую цепочку. Я смотрел на подворье, украшенное разноцветьем цветов, как сомнамбула и чувствовал сонливость, хотя выпил только один бокал домашнего вина. Сложив на столе руки, я устало опустил на них голову и провалился в сон, то ли в какое-то непонятное мне состояние полудрёмы. Я чувствовал, как врывающиеся в пространство беседки порывы лёгкого ветра обдувают мою голову, перекладывая мои волосы, словно сказочный парикмахер. Его прикосновения были так приятны, убаюкивали меня так, что я не мог уже отделить сон от реальности. Прошло какое-то время, прежде чем я почувствовал, как кто-то коснулся моей руки.

— Паша… — я поднял голову и увидел сидящего напротив меня своего друга. — Прости, мне что-то нехорошо, навалилась такая слабость… не пойму, что со мной произошло!

Павел улыбнулся, его глаза излучали участие и понимание. Он положил свою ладонь мне на руку и сказал:

— Я хочу тебе сознаться, Витя, что никогда в своёй жизни не боялся смерти, а сейчас, когда я стал мёртвым, мне становится страшно.

— Что ты имеешь в виду, Паша?

— Дело в том, друже, что я действительно мёртв, — глаза Павла вспыхнули холодным огнем, и я почувствовал, как у меня по телу поползли мурашки. Рука Павла, до этого ощущавшаяся мною как тёплая рука живого человека, налилась холодом, и её холод передался мне.