Колуци открыл свой альбом для рисования. Он рисовал углем и половину страницы занимал изящный набросок лодок в доке. В углу страницы, тоже углем, он записал: IS-7146. Карелла заметил, что семерка была перечеркнута, как ее обычно пишут на континенте. Он все это про себя отметил, списывая номер в собственный блокнот.

– Не могли бы вы нам точно сказать, что здесь произошло, мистер Колуци?

– Подъехала машина. Вот сюда, – Колуци показал место на тротуаре. – Я заметил ее сразу же, потому что сразу стало очень шумно: завизжали шины, хлопнула дверь, человек подбежал прямо к этому второму, который сидел на скамейке. Тот сразу же встал, пытаясь бежать, но тот, который приехал в машине, бегал быстрее. Он схватил его за руку, развернул к себе, потом вскинул правую руку, сначала я решил, что он его избивает правой рукой, а потом понял, что убивает. Я вскочил, закричал, а он развернулся, взглянул на меня и побежал к машине. Мне показалось, что он испугался. Не думаю, что он оставил бы свой нож в груди человека, если бы не был напуган.

– А вы не боитесь, мистер Колуци?

– Я, чего мне бояться?

– Не боитесь говорить нам обо всем этом? Не боитесь преследования?

– Какого?

– Вендетты не боитесь? – спросил Карелла по-итальянски.

– Чего мне бояться? Подумаешь, вендетта?! Велика важность?! Я старик, что мне до их вендетты. Что они мне могут сделать? Убить? Если это самое худшее, что со мной может случиться, я не против.

– Мы ценим вашу помощь, мистер Колуци!

– Я так понимаю: человек должен иметь право пойти погулять в парк, посидеть на скамейке, если ему это хочется. Никто не имеет права убивать его, когда он сидит, отдыхает и никому не мешает.

– Большое вам спасибо, – опять поблагодарил Карелла.

– Не стоит, – ответил старик. Вернувшись на свое место, он снова принялся рисовать гребные лодки на озере.

Звонок в Транспортное бюро подтвердил, что голубой «кадиллак» с откидным верхом, номером IS-7146 принадлежит некоему мистеру Фрэнку Дюма, проживающему на Фэрвью, 1137, в Айсоле. «IS» на номере машины подтверждал правильность адреса владельца. Карелла поблагодарил служащего бюро, повернулся к Хейзу и сказал:

– Все слишком просто. Чертовски легко и просто!

Хейз пожал плечами и заметил:

– Мы ведь его еще не взяли.

Они запросили свободную машину и отправились в центр, на Фэрвью-стрит. Карелла думал о том, что на следующий день ему предстоит выводить линейный наряд, а это значит вставать на час раньше, чтобы быть на месте вовремя, Хейз – о том, что в понедельник он обязан давать показания в суде по делу о краже со взломом. Окна в машине были открыты, их старый «бьюик» с новыми шинами был оснащен рацией. В свое время это была отличная машина, но Карелла размышлял о том, что в случае преследования ей не угнаться за современными супермоделями, Фэрвью-стрит была запружена народом, люди вышли на улицу просто поболтать друг с другом или подышать свежим воздухом. Они поставили машину, у обочины напротив дома 1137 и направились к нему. Люди, сидящие на парадном крыльце, сразу поняли, что приехала полиция. Хотя и машина не была полицейской и на них были обычные деловые костюмы, рубашки и галстуки, но люди на крыльце многоквартирного дома узнали бы в них полицейских, даже если бы на них были шорты и джинсы. У полицейского есть свой особый, отличительный запах. Если вы долго живете в районе, где много полицейских, вы этот запах всегда распознаете. Вы привыкаете бояться этого запаха, ведь полицейский не предсказуем. Сегодня, он вам поможет, а завтра на вас же и обрушится. Люди, сидящие на крыльце, наблюдали, как два незнакомца, Карелла и Хейз, взбираются по ступенькам, входят в вестибюль.