-  Что это за гадость?

    -  Яртан. Кислое овечье молоко с водой, сбитое с маслом, - пояснил проводник. - В жару лучше не придумаешь.

    -  Экзотика, дери её за ногу, - сплюнул я.

    В ответ послышалось что-то похожее на 'халай-махалай'. Это проводник запел на одном из редких наречий. О чём вижу, о том и пою. Замечательно. Я повернул коня обратно к Лиринне.

    Поскольку темп задавал ослик, за сутки мы проделали не очень большое расстояние. Пересаживаться на коня проводник категорически отказался. Гномы уже начинали жалеть о своём выборе.

    Утром пришлось спрятаться в тени барханов, однако и там можно было умереть от жары. Палящее солнце не щадило никого. Мы обильно потели, но пот моментально высыхал. Одежды наши побелели.

    Места были безлюдными. За всё время нам не встретилось ни одного поселения. Растительности тоже не попадалось, не считая перекати-поле и редких колючих кустарников - излюбленного лакомства верблюдов.

    -  Когда здесь находился город. Большой-большой, - сообщил проводник во время привала. - Здесь жили тысячи людей, проходили десятки караванных путей. Город процветал, люди богатели. Хорошее было время. Сейчас тут один песок.

    -  А гномы здесь жили? - спросил мастер Таг.

    -  И гномы жили, и эльфы в лесах. Они ушли первыми. За ними потянулись и люди.

    -  А что с ним стало, с городом этим? - поинтересовалась Лиринна.

    -  Пустыня поглотила его, как и всё живое вокруг.

    -  А этот храм, куда мы держим путь… Что вы о нём знаете?

    -  О, это очень старый храм, - подняв палец кверху, произнёс проводник. Не удивлюсь, что они с храмом ровесники. - Никто не знает, когда его построили, и никто не знает, кем были эти строители.

    -  Мистика какая-то, - вздохнул я.

    -  Волшебство, - поправил проводник. - Оно покинуло наши края, но оставило свои следы.

    -  И этот храм - один из следов? - догадалась Лиринна.

    -  Да. На нём лежит печать магии. Зачем вы туда едите?

    -  А вот это уже не твоё дело, - обрезал я.

    Проводник посмотрел на меня с грустью. Пусть на себя пеняет. Лезет с вопросами в неподходящий момент, когда солнце допекает хуже сварливой жены. Ещё минута и мозги вскипят как вода в котелке.

    Вдалеке завыл, залаял шакал. Скоро к его одинокому плачу присоединились другие. Весело здесь, ничего не скажешь. Как на кладбище.

    Я не ел уже вторые сутки, однако благодаря жаре не испытывал чувства голода. Оно просто исчезло, испарилось вместе с потом и хорошим настроением. Однако кушать надо, пустыня слабых не любит. Гром вытащил из седельной сумки кусок вяленого мяса, нарезал его на полоски и раздал всем по одной. Я стал нехотя её жевать. Мясо оказалось невкусным, подошвы моих башмаков выглядели куда аппетитней. Я запивал его тёплой водой, налитой из бурдюка, и при каждом глотке чувствовал себя транжирой.

    -  Далеко ещё нам? - спросил Фирг.

    -  Завтра прибудем, - немного подумав, ответил проводник.

    -  А бури? Нам говорили, что сейчас сезон песчаных бурь…

    -  И буря будет… тоже завтра, - сообщил проводник неутешительные известия.