– Помнишь это, дорогая?

– Что? – Она уже взялась за еду.

– «Холлиз» .

– Гм. Смутно.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Было уже почти десять утра следующего дня, когда Энн Лоуренс очнулась. Не пробудилась ото сна, а именно очнулась. В соседней комнате слабо, не громче пчелы, жужжал пылесос. Но громкость постепенно нарастала. Потом, по видимому, пылесос задел плинтус, и раздался стук.

Энн как будто медленно поднималась на поверхность из глубин океана. Все плыла и плыла сквозь темные слои мысленной тины, пока не смогла с трудом разлепить тяжелые веки. Оказалось, что она лежит на кровати, в комнате полутьма. С минуту она разглядывала неясные очертания громоздкой мебели. Все казалось ей совершенно незнакомым. Потом она совершила ошибку, попытавшись приподнять голову от подушки.

– А а а! – Задыхаясь от полыхнувшей в голове жгучей боли, Энн закрыла глаза и переждала ее. Потом, стараясь не двигать головой и осторожно перемещая тело, постепенно переползла повыше и, привалившись к изголовью, некоторое время лежала неподвижно.

Пылесос выключили. В дверь очень деликатно постучали. Хетти Лезерс приоткрыла дверь, просунула голову в щель и осторожно вошла.

– Слава тебе господи. А то уж я думала, вы никогда не проснетесь.

Она подошла к окну и раздвинула шторы. В комнате стало серо и пасмурно.

– Не включайте свет!

– Ни в коем разе. – Хетти присела на край кровати и взяла Энн за руку. – Боже мой, миссис Лоуренс, что такое с вами случилось?

– Я… я не знаю.

– Говорила я ему, что нельзя давать вам сразу две таблетки. Предупреждала.

– Что?

– Ну, вчера вечером. Когда вас уложили в постель.

– Но… вы же не бываете… здесь… – Энн глубоко вздохнула, еще раз попыталась закончить фразу, но не смогла.

– Вечером? Да, правильно, меня по вечерам не бывает. Но он позвонил вчера в десять часов и спросил, как быть с ужином. – В голосе Хетти до сих пор вибрировало эхо вчерашнего раздражения. Как будто нельзя открыть банку консервированного супа и сделать себе сэндвич! – Вот я и подумала, что лучше мне прийти сегодня утром, не то вас и не накормят ни разу за целый день.

– Кто он? Кто позвонил?

– Кто? – Хетти изумленно смотрела на Энн. – Да мистер Лоуренс, кто же еще.

– А а.

– Пришлось попросить соседку посидеть с Кэнди. Я бы не пошла, но он сказал, что вы больны.

– Да.

Энн вспыхнула, когда живописные сцены, казалось совершенно не связанные друг с другом, бешено замелькали у нее перед глазами. Вот обезумевшую женщину хватают и запихивают в машину. Вот та же самая женщина, рыдая, отталкивает от себя мужчину, который пытается ее успокоить. Вот она яростно сопротивляется медсестре – отнимает у нее руку А потом все становится безразличным и очень далеким, как будто смотришь в трубу телескопа с другой стороны. Наконец женщину усаживают в кресло посреди смутно знакомой комнаты, похожей на ее собственную, только увиденную во сне. Комната набита громоздкой и совершенно ненужной мебелью. Она подносит к губам чай и расплескивает его.

– Я не могу здесь оставаться! – Стоило Энн пошевелиться, как ее сразу же затошнило, и она зажала рот ладонью.

– О чем вы, миссис Лоуренс? Куда вы пойдете?

– Я… я не знаю.

– Постарайтесь отдохнуть. Вам не о чем беспокоиться. – Хетти поднялась. – В доме все идет как надо. Не приготовить ли вам чего нибудь горяченького попить?

– Тошно.

– Послушайте… – Хетти замялась. – Может, это не мое дело, но эти, как их, транквализаторы , они не всем подходят.