– Она пропала, – продолжил Барнаби, – за две ночи до того, как убили Чарли Лезерса. Сбежала из дома викария, а теперь мы считаем, что она свалилась – вернее, ее столкнули – в реку.

– Боже мой… – Валентин изумленно посмотрел на приятеля: – Ты знал об этом, Жакс?

– Ага! – Джексон подмигнул Барнаби. – Они меня хорошо информируют.

– Поэтому мы хотели бы знать, – гнул свою линию Трой, – не видели ли вы и не слышали ли чего нибудь необычного поздно вечером.

– Это было…

– В воскресенье шестнадцатого августа.

– Мы с сестрой были дома, но честное слово, не… о, подождите ка! В тот вечер мы видели Чарли и его собаку. Я запомнил, потому что по ящику как раз в это время показывали «Тридцать семь и два по утрам» . Но я не вижу, как это могло бы вам помочь с Карлоттой.

– Да не в этом дело, – влез Джексон. – Просто тебя надо вычеркнуть из их маленького списочка, понимаешь? Чтобы все было миленько и аккуратненько.

– И к вам у нас есть несколько вопросов, – сержант повернулся к Джексону.

– Ой, что то я не заметил обращения «сэр».

– Например, вдруг вы знаете, в котором часу миссис Лоуренс уехала в Каустон сегодня утром?

– Что нибудь случилось?

– Так знаете или не знаете? – огрызнулся Барнаби.

– Она позвонила сюда после ланча – где то около двух. Сказала, что ей нужна машина. Уехала… э э… ну, через десять – пятнадцать минут.

– Не заметили, во что она была одета?

– Что то такое в цветочек, – недоуменно ответил Джексон.

– Она сказала, зачем едет в город?

– Мы не в таких отношениях.

Барнаби знал это и понимал, что, задав подобный вопрос, попусту потратил время. Но иногда робкие натуры, вроде Энн Лоуренс, при неуютном для них общении с более сильными людьми выдают информацию, о которой их не спрашивали, тщетно пытаясь обезоружить этим противника.

– Ну, так что? – усмехнулся Джексон. – Получается, вы напрасно прокатились?

– Где вы были сегодня днем?

– Здесь. Занимался садом. В основном позади дома. Теперь, когда Чарли нас покинул, садик стал напоминать джунгли.

– А когда вы пришли, сэр?

– О, я не знаю точно… – Валентин внезапно покраснел. – Может быть, где то около половины третьего.

– Ближе к трем, – уточнил Джексон. Он послал откровенную, лучезарную улыбку Фейнлайту, бесстыдно демонстрируя свою власть над ним. Потом повернулся к Барнаби: – А собственно, ваше то какое дело?

Барнаби от всей души надеялся, что это действительно не его дело, в чем он вскоре и убедится. Он давно уже не хотел чего либо так сильно. Трой включил зажигание. Старший инспектор тыкал пальцем в мобильник.

– Куда мы, шеф?

– Погоди минуту. – Барнаби ждал ответа на вызов.

Его беспокойство передалось и сержанту:

– Думаете, с ней что то случилось?

– Алло! Диспетчерская? Старший инспектор Барнаби. Есть сообщения о происшествиях? Да, сегодня, после обеда. – Пауза. – Да, женщина. От тридцати пяти до сорока. Платье в цветочек.

Еще более длительная пауза. Сержант Трой смотрел на профиль Барнаби и заметил, как лицо шефа заострилось, глубже залегли складки, нависшие брови так сдвинулись, что составили одну толстую сплошную линию, черную с сединой.

– Боюсь, что подходит, Энди. Не могли бы вы меня сориентировать, как и что? – Он слушал несколько минут, потом дал отбой. – Поехали в больницу Сток Мэндевилл.