– Я… я не мог просто так убежать. Оставить тебя думать, что не хочу этого, – он ерошит пальцами волосы, сжимает руки в кулаки и делает шаг ко мне. – Это не из за тебя. Я хотел объяснить… Я постучал, подождал… Я беспокоился о тебе.

– Ты часто врываешься в дома одиноких женщин, которых едва знаешь?

– Нет… я… нет. Прости.

Его взгляд, правда, не извиняющийся. Он горит желанием. Пенящиеся штормовые волны. Глаза цвета бушующего моря.

– Ты звала меня по имени.

– Ты оставил меня на взводе.

– Я и себя оставил на взводе.

Он приближается еще на шаг. Грудь вздымается, глаза прищурены, брови сведены, челюсти стиснуты, кулаки сжаты. Страшное, огромное, первобытное воплощение мужественности. Дикие распущенные волосы, черная футболка плотно облегает крепкие мускулы.

Боже, я не могу выбросить из головы свои Лок фантазии. Я сажусь на краю кровати.

– Почему ты убежал, Лок?

– Мы не должны.

Он здесь. Прямо сейчас. В сантиметре от меня. Я раздвигаю колени, и он помещает свои бедра между ними. Мне нужно посмотреть вверх, чтобы увидеть его глаза.

– Не должны что? – спрашиваю я почему то шепотом.

– Делать этого, – бормочет он тихо, словно от громких слов все разрушится.

– Делать что? – не шепчу, а выдыхаю я, неспособная говорить громко.

– Это.

Он склоняется надо мной, прижимая спиной к кровати. Он на мне. Боже, это даже круче, чем моя фантазия. Этот поцелуй не отчаянный и нежный, не сомневающийся или безумный. Он целенаправленный. Обещающий. Этот поцелуй говорит о том, что Лок знает, как целовать; знает, как свести меня с ума просто при помощи губ и языка. И, Боже, когда нибудь ему это должно удаться. Его язык порхает, толкает, дразнит, касаясь моих губ, зубов, языка. Он отстраняется, отбрасывая назад пряди волос.

– На самом деле, мы не должны делать этого.

Лок просовывает пальцы правой руки под резинку моих трусиков и тянет их вниз вместе со штанами. И вот так просто я оказываюсь обнаженной ниже талии.

– Или этого.

Он распахивает на мне рубашку и сдвигает чашечки бюстгальтера вверх, обнажая грудь. Целует меня в губы. Один раз. Коротко. А затем опускается ниже.

– Больше всего, безусловно, не должны делать этого, – говорит он и целует мою грудь, втягивая в рот сосок.

– Почему… о, черт …– я выгибаю на кровати бедра, когда пальцами он находит мой вход и погружается внутрь: сначала один палец ловко скользит внутрь и наружу, затем второй, пока ртом он отдает щедрую дань моей груди. – Почему… почему нет?

– Потому что ты многого обо мне не знаешь, – говорит он и снова прижимается ртом к моему соску.

– Будет ли это… ох, ох, ох, Господи Боже … ЛОК! – я прямо здесь, в секунде от края. И это край? Если оргазмом, который я сама себе подарила, меня словно скинуло с обрыва, то сейчас, благодаря Локу, меня сбрасывает с самого края мира. – Это изменит мое сильное желание к тебе?

– Это изменит положение вещей.

– Я не об этом спросила.

Он прижимается губами к моим губам, и сейчас наш поцелуй горячий, глубокий и медленный. Сокровенный. Предназначенный вести дальше и дальше.

– Я не знаю.

– Это может изменить… все, что я не… о, Боже… о, Боже мой… все, что я не знаю о тебе? – я извиваюсь под его прикосновениями, раскинув бедра.