Татьяна нахмурилась. Это была ее первая реакция на все, чего она сразу не понимала. Потом слегка оттаяла:

— Понятно. Внизу — консьержка.

— Не потому, — заторопился тот. — Совсем не потому. Другие запирают. У нас старое, авторитетное агентство. Когда мы продаем квартиру, то «пробиваем» весь подъезд. Сами понимаете, мало радости, если наверху — наркоманский притон, а внизу — собачий питомник.

Сверху вас будут постоянно заливать, пьянки-гулянки…

А снизу через вентиляцию — вонища, и еще — лай.

— Очень мило с вашей стороны, — все больше удивлялась Татьяна, сжимая в руках сумку, где покоился залог за квартиру. — Так почему не запирают дверей?

Не понимаю.

— Они запирают. Дверь в тамбур. А вот двери квартир — никогда.

Татьяна еще крепче сжала сумку — чисто инстинктивно, будто пытаясь уберечь свою собственность:

— Почему это?

— Они доверяют друг другу.

— С ума сойти…

Риелтор склонил голову:

— Я сам удивился. Сперва, когда осматривал квартиру, не понял, кто в ней живет. Вбежала какая-то девочка с котом. Потом еще заглянул пожилой мужчина — что называется, за солью. Я не вытерпел, спросил: «А кто тут прописан?» Хотя, как вы понимаете, мы и так это выясняем…

— Понимаю.

— Ну и вот, — он прикусил кончик ручки, которую вертел в пальцах и внимательно взглянул на клиентку. — Это были соседи. Они все доверяют друг другу, так что и вы можете быть спокойны.

— То есть дверь запирать нельзя? — иронически произнесла та. — Соседи обидятся, решат, что я их принимаю за жуликов?

— Вовсе нет. Просто я рекламирую вариант. Такое нечасто встретишь.

— И не говорите!

— Так.., вы внесете залог?

Когда заговаривали о деньгах, Татьяна сразу обретала почву под ногами. Деньги — это реальность. Это все.

И это намного надежнее незапертой двери.

Она уплатила. Сделка была совершена через две недели, после оформления всех необходимых документов.

После переезда ей было очень не по себе, как всегда в новой квартире. Другие запахи, другие звуки за стеной. Новый вид из окна, С нею постоянно здоровались в тамбуре, и постепенно она стала узнавать соседей. Мать и дочь — обе хорошо одетые, миловидные. «Где папаша?» — спросила она себя и не смогла ответить на этот вопрос. У них был кот — Татьяна определила его как сиамского (разницы между тайской и сиамской породой она, как многие, не понимала и потому ошиблась). Кот иногда истошно орал по ночам. Она это слышала даже через толстые стены — риелтор не обманул, дом был выстроен на совесть, но и это не спасало. Был еще сосед — тихий пожилой мужчина, щуплый на вид. Она ничего о нем не знала, впрочем, как и о матери с дочкой. И в третьей квартире обитал парень — она его видела только со спины. На удивление тихий, и все бы хорошо… Но Татьяне всегда казалось, что он старается побыстрее скрыться с глаз. Ни его лица, ни его голоса она не знала. Это была тень, которая мгновенно появлялась и тут же исчезала из тамбура.

Дверей никто не запирал — это была правда. Сперва она полагала, что из-за этого к ней станут ломиться непрошенные гости, и очень этого опасалась. Но вскоре убедилась, что кнопка ее дверного звонка вполне может зарасти плесенью. Ее не игнорировали, но к ней и не лезли. И тогда она сама перестала запирать дверь.

Ничего не изменилось. К ней не заходили. Ни за солью, ни поговорить, (чего можно было ждать от одинокой женщины, явно разведенной, оставшейся с ребенком).