Он закинул на плечо лопату, которой было уже немало лет, о чем говорило сработанное лезвие.

«Небось этой лопатой не одну могилу выкопал на кладбище», — подумал Дорогин.

Старик Михась увязался за ним так же прочно, как и пес, чьей клички, похоже, не знала ни одна живая душа в округе.

— Хорошая машина, — прокомментировал старик, оглядывая новенькую зеленую «Ниву», — но только, наверное, бензина жрет, как свинья помои?

— Хороший конь много ест, — парировал Дорогин.

— Мне‑то что, не я для нее бензин покупаю, — ухмыльнулся Михась.

Пока они были возле автомобиля, старик избегал смотреть на место пожарища, боялся увидеть задымленную, черную печь и безжизненные головешки на месте безжизненного хутора.

— Куда поедем?

— Это смотря чего ты хочешь, — старик расположился на переднем сиденье, мечтательно глядя на далекую колокольню браславского собора.

— Наверное, еды надо купить, выпивки?

— Еды? — засмеялся старик. — Еда здесь у всех своя, ее в деревне отродясь никто не покупает, только что хлеб да крупу с солью. И выпивка найдется… Если только водки магазинной купить.

— А какая еще бывает? — отвыкший от простоты деревенской жизни, наивно поинтересовался Муму.

— Ты что, Сергей, с луны свалился? Самогонки никогда не пил?

— Почему, я всякое пробовал. Но так уж жизнь сложилась… все в городе да в городе.

Он отчетливо вспомнил, как угощал его самодельной водкой Григорий Скляров. Забылось многое, забылось даже лицо самого Гриши, когда тот носил бороду. Сергей помнил его лишь таким, каким увидел на Останкинской телестудии, оттого вкус самогонки, прогнанной через березовые угли и настоянной на травах, состав которых знал один егерь, помнился до сих пор. Всяких напитков пришлось пить Дорогину после этого, но мягче и вкуснее пробовать, пожалуй, не приходилось.

— Если богат, то поехали купим. Лишним угощение никогда не бывает что на свадьбе, что на похоронах, что на поминках, — проговорил старик, разглядывая приборную панель машины. Его взгляд задержался на небольшой книжке: «Автомобильные дороги Московской области.»

— Откуда приехал хоть?

Дорогин понял, объяснять, что существует город Клин бессмысленно, старик вряд ли знает о нем.

Пришлось использовать общедоступные ориентиры.

— Из Москвы. Старик насторожился.

— И Гришка, говорят, недавно в Москву ездил. Не к тебе ли?

— Не ко мне, хотя мы и встретились.

— Не хочешь рассказывать, не надо, — махнул рукой дед. —- Это ваши с ним дела были. Теперь‑то у Гришки всех дел на земле осталось — девять дней справить да сорок. Каким бы хорошим человек ни был, о нем после смерти забывают. О ком раньше, о ком позже… Вон полное кладбище, на нем уже народа больше лежит, чем живых в окрестных деревнях наберется. Уже почти к самой речке мертвецы подбираются, холм захватили.

Пес сам, хоть его никто и не принуждал, забрался в машину, с удивительной легкостью нырнул между двух передних сидений и улегся на резиновый пол. Во время пути он почти не докучал, лишь иногда слышалось его мерное дыхание. Машина мчалась по дороге, в салон врывался горячий летний ветер, напоенный запахами скошенной травы, полевых цветов и близкого озера.

— Вот и сторож тебе бесплатный, — сказал дед Михась, когда Дорогин остановил машину на центральной площади Браслава.

Сергей подумал:

«Это, конечно, неплохо, что пес привязался ко мне, но что я стану с ним делать потом? Живая душа все‑таки, не выставишь его из машины за здорово живешь.»

— Ты не бойся, что он к тебе привязался, — словно прочел мысли Дорогина старик, — если он согласится, то могу его к себе взять.