Почему же она плакала? Она от всего сердца презирала себя за это.

Глава 8

Сразу по прибытии в Лондон Фредерик вновь окунулся в пороки столичной жизни, продолжив свою прежнюю жизнь с того места, на котором остановился. Вот только такая жизнь потеряла часть своего блеска. Что-то ушло, но что именно он не понимал. Теперь, размышлял он, у него был весьма внушительный городской дом вместо привычных тесных холостяцких апартаментов. И все же дом лишь добавлял комфорта. Дело было в том, что стоял конец лета, а в это время года город был не самым популярным местом у знати. Но ведь он всегда проводил большую часть своего времени в Лондоне, независимо от сезона. И прежде он никогда не придавал этому значения.

Он, как и прежде, стал активным участником различных пари. Тем более что он открыл для себя интересные карточные игры — в клубах и в частных домах. Интересной для Фредерика была та игра, где были высокие ставки. Он переспал с несколькими доступными дамами из высшего общества и с куда большим количеством сговорчивых куртизанок. Он даже повадился один-два раза в неделю посещать весьма популярный и респектабельный бордель, отказавшись от идеи завести постоянную любовницу после того, как провел вторую ночь с одной особенно соблазнительной куртизанкой и обнаружил, что той хочется поговорить. Как будто вторая совместно проведенная ночь давала ей право лезть к нему в душу. Последнее, чего он хотел от женщин, — это беседа.

Волшебство пропало. Оно ускользало от Фредерика, несмотря на его отчаянные попытки наложить одно удовольствие на другое. Он проигрывал за карточными столами и в книгах пари. Не критично. Иногда он выигрывал, иногда проигрывал — как и должно было быть с опытным игроком. Но проигрыши были больше и чаще, чем победы. Через несколько недель он с тревогой осознал, что задолжал значительную сумму.

Но поводов для паники не было. Его доход теперь был достаточно высок, чтобы покрыть ущерб.

Чтобы заполнить пустоту, которую ему приносила череда дней и ночей, он начал пить. Но не слишком много. Он знал свою норму и никогда не выходил за ее пределы. Так было с тех самых пор, как в возрасте восемнадцати лет после пьяной оргии Фредерику несколько дней было плохо и хотелось умереть. Он извлек урок. И с тех пор решил не пить больше двух бокалов за вечер. Принимая во внимание его невоздержанность в других вещах, было удивительно, что он до сих пор придерживался этого правила. До настоящего времени. Он начал каждую ночь пропускать по три-четыре бокала, они поднимали ему настроение, но их было недостаточно, чтобы он мог опьянеть. Однако Фредерик начал частенько просыпаться по утрам в чужих постелях, окутанный навязчивым запахом духов, с головной болью и гадким привкусом во рту.

Он почти постоянно думал о Кларе. Он совершил постыдный поступок, а она узнала об этом и бросила ему это в лицо именно в тот момент, когда он ставил себя в глупое положение, уверяя ее в своей любви и почти поверив в это сам. Он ненавидел ее и очень жалел, что сделал такой безумный шаг и женился на ней. Долговая тюрьма была бы лучшим выходом. Все равно его отец не позволил бы Фредерику долго там томиться. Хотя долговая тюрьма была также лучше, чем печаль отца.

Он больше не хотел видеть свою жену. И избегал бы ее, если бы это было возможно. Ему придется придумать после Рождества какое-нибудь объяснение для матери. Ему не требовалось смотреть в глаза Клары и видеть в них презрение. Для подобных целей у него было зеркало.

И все же он волновался за нее. Он чувствовал непреходящую скуку и одиночество ее жизни и чуть ли не лопался от гнева на ее отца, который практически задушил ее своей любовью и сделал ее жизнь невыносимо унылой. Она получала большее удовольствие от их коротких прогулок, чем любая другая женщина наслаждалась бы путешествием по самым веселым европейским столицам. Ей больше нравилось сидеть или лежать на траве около беседки, и она не стала бы счастливее, уложи он ее на кровать, усыпанную драгоценными камнями.