Они продолжили дружеское общение, и лорд Арчибальд сдержал свое слово, больше не упоминая о браке. Однако Фредерик был раздражен. Его друг, похоже, был абсолютно уверен, что в браке Фредерика не было ничего такого, что могло удержать его дома. Это было скрытое и, вероятно, непреднамеренное оскорбление в адрес Клары.

Ему не нравилось, когда ее оскорбляли, косвенно или нет. Она заслуживала большего, чем то, что получила. Гораздо большего.

Однажды ночью, когда ему улыбнулась удача, он напился, но даже удовольствие от того, что он выиграл небольшое состояние, не принесло ему особой радости. Он закатил пьяный дебош и под конец так напился, что его пришлось нести домой. Фредерик даже не знал до середины следующего дня, что проиграл весь свой выигрыш и даже больше. Весь день он чувствовал себя настолько омерзительно, что вечером напился снова. И на следующий день тоже. Фредди обнаружил, что единственный способ почувствовать себя хоть немного лучше — это продолжать пить. В итоге он допился до полного забвения.

Затем последовали три дня в аду, а за ними — такая глубокая депрессия, что ему казалось бессмысленным поутру поднимать себя с постели. Мысль о выпивке, картах — или женщинах — вызывала тошноту. Казалось, в этой жизни больше не осталось никакой радости.

В один промозглый серый день, полностью соответствующий настроению Фредди, лорд Арчибальд вытащил его на прогулку в парк. Больше там практически никого не было.

— Все остальные достаточно умны, чтобы оставаться дома возле камина, — проворчал он.

— Проблемы с браком, Фредди? — помолчав минуту или две, справился у него друг с ноткой непривычного сочувствия в голосе. — Ты сожалеешь о нем?

Фредерик коротко рассмеялся.

— А ты не можешь притвориться, что его просто не существует? — спросил Арчи.

— Он существует, — ответил Фредерик. — Предупреждаю, Арчи, ни слова о моей жене. Я не в том настроении, и могу ответить только при помощи кулаков.

— Хм, — произнес Арчибальд. — Он существует, но не существует. Возможно, если его нельзя игнорировать, Фредди, мой мальчик, ему надо противостоять. Разве это не единственная альтернатива?

— С каких это пор ты превратился в мудреца и советника? — спросил Фредерик?

Его друг поднес к глазу монокль и наблюдал за приближавшейся к ним красивой застенчивой служанкой, гулявшей с собакой. Он одобрительно поджал губы и коснулся своей шляпы, хотя она всего лишь раз коротко взглянула в их сторону.

— С тех пор как я почувствовал желание снова увидеть одну маленькую белокурую компаньонку, — сказал он. — Если ты решишь посетить Кент, Фредди, я поеду с тобой. В качестве моральной поддержки.

— Не хватает еще, — ответил Фредерик, — чтобы какой-то развратный аристократ обольстил компаньонку моей жены под самым моим носом. Она добродетельная женщина, если ты еще не понял, Арчи, и не слишком высокого мнения о людях нашего класса.

— Тем лучше, — ответил его друг. — Удовольствие от постельных утех с на все согласными распутными девицами иногда надоедает, Фредди. Конечно, это не значит, что следует укладывать в постель несогласных. Однако есть определенный вызов в том, чтобы ослабить добродетель и смягчить сопротивление. Так ты поедешь в Кент?

— Нет.

— Жаль. — Его друг вздохнул и направил свое внимание и монокль на приближавшуюся издалека наездницу, за которой на некотором расстоянии следовал грум. — Красавица или нет, как ты думаешь, Фредди? Пять фунтов на то, что она красавица.

— Принято, — сказал Фредди.