|
Он был почти уверен, что, если Кира погибнет, Кит никогда не простит этого ему, и их отношениям будет положен конец. При этой мысли он весь напрягся. Убедившись, что девушка крепко спит, он осторожно высвободился из ее объятий, встал с кровати, подошел к письменному столу и написал лаконичную записку: «Михаэль, мне нужна твоя помощь. Если сможешь, приезжай в Лондон немедленно. Люсьен». На внешней стороне сложенного письма он написал адрес: «Лорду Михаэлю Кениону, Брин Маниор, Пел рейт, Кармартеншир, Уэльс». Капнув на сложенную бумагу горячим воском, он приложил к нему фамильную печатку, которая была вставлена в его перстень. Утром первым делом он отправит записку с посыльным. Михаэль окажется незаменимым помощником, если придется отбивать Киру силой. Потом он прилег рядом с Кит. Как он надеялся, что дождется часа, когда девушка будет полностью доверять ему. – Доброе утро, Долли. Твой слуга сказал, что я могу подняться прямо к тебе, – сказал Стрэтмор, заглянув в приоткрытую дверь. Роскошная блондинка, склонившаяся над бухгалтерскими книгами, подняла голову и широко улыбнулась в ответ. – Какая приятная неожиданность. Уж не решил ли ты добавить пряностей в свою постную жизнь? Он ухмыльнулся и прикрыл за собой дверь. – Нет, нет. Вспомни наш уговор. Я никогда не называю тебя развратницей, а ты за это больше не считаешь меня бесчувственным пуританином, который может превратить любую женщину в ледяную статую. Долли откинулась на спинку стула и расхохоталась. – Мне всегда нравилось твое отношение к моему делу. Обычно люди впадают в крайности. Одни считают меня самой жестокой женщиной, появившейся на свет со времен кашей прородительницы Евы, другие относятся к нему уж очень серьезно. Они забывают, что приходят просто поразвлечься. – У тебя найдется для меня несколько минут? – Ну конечно. Сейчас должен явиться один тип, но он может подождать. Это будет только полезно. Он успеет должным образом настроиться. Долли встала из за стола, взяла в руки огромный веер из страусовых перьев и повернулась к Люсьену, приняв картинную позу – положив руку на бедро. – Как тебе мой новый костюм? Как, по твоему, способна я еще доводить мужчин до безумия? Люсьен внимательно осмотрел экстравагантный наряд Долли. На ней было платье из красного бархата, туго стянутое в талии и с большим декольте. Она так туго затягивала корсетом свою аппетитную фигуру, что пышные груди соблазнительно выпирали из декольте. Это зрелище заставило бы покраснеть даже святого. Долли повернулась, и он увидел сбоку на юбке высокие, до бедра, разрезы, через которые взгляду открывались ноги в черных шелковых чулках, обутые в черные сапожки для верховой езды с серебряными шпорами. – По моему, ты слишком консервативна, – заметил Стрэтмор. – Недавно я видел герцогиню. Ее костюм был похож на твой, только твой гораздо скромнее. – Чудовище, – с шутливым возмущением воскликнула Долли и ударила Стрэтмора веером по руке. Удар оказался довольно ощутимым, и тогда граф внимательнее посмотрел на него. Между роскошными страусиными перьями были полоски жесткой кожи, которые могли причинить боль при сильном ударе. Это было орудие Долли, в котором переплетались красота и боль, и оно олицетворяло специфический характер ее заведения. – Я всегда говорила, – продолжала она, – что порой бывает трудно одеться вульгарнее дам из общества. Но я то это умею. В подтверждение сказанного Долли уселась на стуле, скрестив ноги так, что в разрезах платья они обнажились до середины бедер. – Садись. Полагаю, ты здесь не по службе. – Боюсь, что нет, – ответил Стрэтмор и сел напротив. Лицо его стало серьезным. Он протянул Долли листок бумаги. – Скажи, кто из этих людей бывает у тебя? – Стрэтмор, ты знаешь, я не говорю о таких вещах. |
