|
Под плащом она была в своем танцевальном костюме, и его пальцы заскользили по шелковистой обнаженной спине. У Люсьена было сладостное ощущение чего то запретного. Но глаза девушки были тревожны. – Может, интуиция тебе что то подсказала? Кто из них – главный? – Мэйс, – ответил граф. Этот неожиданный для него самого ответ был результатом долгих раздумий и сопоставления фактов. – Ты знаешь, он вел себя подозрительно безразлично. По моему, он единственный во всем зале остался спокоен. Кроме того, я убежден, что этот человек – холодный и жестокий. – Но твоя Долли утверждает, что он из тех, кто сам берется за хлыст, – напомнила Кит. – Зачем заставлять женщину хлестать себя? – Трудно сказать, – Люсьен откинул назад капюшон плаща. Тяжелые кудри парика лежали по плечам, а из под них выглядывало маленькое и нежное, как весенний цветок, ушко Кит. Он провел по нему языком, ощутил соленый привкус и вдохнул знакомый ему аромат. Но надо было думать только о делах. – Но ведь та же Долли утверждает, что такие люди непредсказуемы, – добавил он. Кит глубоко вздохнула и крепче обняла его. – А Нанфилд? Он же сознался, что хотел сделать Киру своей любовницей. – Он совсем не похож на преследователя. Если только он не прекрасный актер, – произнес Люсьен. Его рука тем временем скользнула за глубокий вырез платья, и пальцы начали ласкать отвердевший сосок. – А Чизвик? – Он вел себя так, будто никогда не видел Касси Джеймс. Может быть, это правда. Он почти не бывает в театрах. Люсьен понимал, что ему нужно отпустить Кит, но руки его не слушались. – С тобой невозможно оставаться серьезным, – произнес он отчасти безнадежно, отчасти с юмором. – Я знаю, о чем ты говоришь, – девушка наклонилась к нему, лизнула иго щеку и провела языком вдоль скулы. Ее сухие и горячие губы уткнулись в знакомую ложбинку за ухом. Несколько раз она легонько куснула мочку уха, как бы приглашая поиграть. Люсьен резко повернулся к девушке и прильнул к ее приоткрытому рту пылающими губами. Их поцелуй был страстным, глубоким и всепоглощающим. Люсьену казалось, что сейчас с ним и сдержанная Кэтрин, и пленительная, сверкающая Касси Джеймс, и нежная, ласковая Кит. Он сжимал ее в объятиях. Ее бедра призывно сливались с его. Их лихорадочное объятие, казалось, длилось вечно. Все остальное перестало существовать. Они не слышали, как зрители возвращаются в зал и занимают свои места. Люсьен спохватился первым. – По моему, тебе пора возвращаться на сцену, – сказал он почти неслышно. – Мой выход только в конце третьего акта, – прошептала девушка, и Люсьен почувствовал ее дразнящее прерывистое дыхание у своего уха. Он понимал, что Кит боится разорвать свою связь с сестрой даже на короткое время. Он понимал, что буря страстей опасна для нее. Он совершенно не хотел нарушать эмоциональное равновесие девушки. Но предательские руки довеем не слушались его. Одна крепко прижимала Кит, а другая скользила по роскошному пурпурному шелку юбки, вокруг бедра, в манящую ложбинку между бедрами. Даже сквозь несколько слоев ткани его пальцы ощущали тепло, исходящее оттуда. Кит застонала, и ее пальцы впились в его талию. – Мы… Мы не должны… – Я знаю, – согласился он, но его рука проникала все глубже. – Теперь трудно остановиться… Кит не могла сопротивляться. Ее бедра приветствовали его приказ. Она исступленно вскрикнула, но он прижался губами к ее рту. Тем временем спектакль продолжался. Реплики актеров вызывали взрывы хохота в зале. Но ни Люсьен, ни Кит не слышали их. Руки Кит, оказывается, тоже не подчинялись своей хозяйке. Одна из них скользнула вокруг талии, нескромно спустилась вниз, поглаживая ниже живота Люсьена. Он вздрогнул и подался вперед. |
