– Дорогой мой, – потеплел взгляд Аэлирне. – Общие переживания – это было что‑то неописуемое. Надо будет подговорить нашу дочь тоже попробовать. На днях ярл во время бала в Императорском дворце при громадном стечении народа и при свидетелях признал леди Айне своей приёмной дочерью со всеми вытекающими из этого правами и обязанностями. А немного погодя, прямо посреди залы, стал на колено перед баронессой и красиво, искренне признался ей в любви. А потом у них была ТАКАЯ ночь… Волшебница спешно перевела свои мысли в более безопасное русло и продолжила:

– А по‑моему, не перестарались. Со временем аура устоится, чуть ослабнет. А что касается ваших человеческих запретов и нелепых табу по поводу любви – это уж явные предрассудки. Так что давай, работай дальше.

– Да, поработать надо изо всех сил. У нашей дочери предстоят большие расходы и хлопоты… – страдальчески поморщился ярл.

– Что ты имеешь в виду? – рассеянно спросила Аэлирне, просматривая список заказов на продукты, вина и прочие покупки.

– Поразительно! Ты ещё не почувствовала?

– А что такое? – Аэлирне заинтересованно повернула голову, отчего её аура на миг вспыхнула венчиком вокруг всколыхнувшихся волос.

– Гм… дорогая. Присядь на всякий случай. Когда волшебница обеспокоенно присела на краешек стола, свободный от свитков и книг, ярл чуть склонил голову набок и спросил:

– Как ты относишься к внукам? Аэлирне чуть не упала. – Айне? И этот принц Эльфов? Ярл кивнул. – Королевская парочка – мальчик и девочка. Где‑то месяцев через шесть‑семь. И – с сильнейшим Даром.

– Ты уверен, дорогой? – женщина медленно приходила в себя от изумления.

– Седьмицу тому оба приходили. Тирион полон решимости увести у нас дочь. Я лично проверил Айне на предмет… Когда сообщил, что двойня одарённых, они сначала ошалели от радости, а затем решили через зиму‑другую добавить ещё.

– Ох, дорогой, это так неожиданно. – покачала головой счастливая бабушка с внешностью тридцатилетней красотки. – А как быть с… его матерью?

– Лапушка, попробуй уладить сама, а то, если я с ней встречусь, быть беде. Я лучше пока займусь финансами, а ты заодно убеди дочь, чтоб я мог закинуть ей в погреб пару тонн серебра да сундучок золотишка. Кстати, и у нас здесь расходы неплохие.

– Хорошо, дорогой. А как ты сам относишься ко всему этому? Аэлирне пытливо уставилась на ярла своими чуть встревоженными глазами. Ярл вздохнул, скрестил руки на груди и задумался. Затем уклончиво сообщил:

– Всё, что я могу сказать, это чтобы Айне не уходила в страну эльфов. У неё есть родовой замок. И мне иногда хотелось бы бывать там, чтобы пообщаться с дочерью или внуками. Я имею в виду – без риска столкнуться с этой… – тут его передёрнуло.

Мэтр Рубини уже закрыл своё заведение по случаю ночи и присел к столу, дабы подсчитать выручку и прикинуть, сколько отнести в банк и положить на счёт, а сколько оставить на текущие расходы. Из тёмного угла шагнула тень. Мэтр охнул, хватаясь за сердце, а затем вскочил и поклонился.

– Ваше сиятельство… вы так неожиданно.

– Все вон, – ровным голосом произнёс ярл. Взглядом придвинул к столу второй стул, сел и поставил посреди стола замшелую бутыль Aetanne. Симпатичная маникюрщица упорхнула в двери и прикрыла их за собой. Ярл молчал и не двигался. Рубини достал с полки два стакана и тоже поставил их на стол. Ярл улыбнулся, кивнул и жутким засапожным кинжалом выковырял пробку. Налил обоим, и мужчины, поприветствовав стаканами друг друга, отпили благородного вина.

– Мэтр, – нарушил молчание ярл.