Я ошалело помотала головой.

- Ну, знаешь... с тобой и раньше было нелегко, но чтобы такие заумности... ты действительно - мой Рум? Тебя, случаем, не подменили, пока летел из Мира Теней? А то такие фразы выдаешь, что мне даже стоять рядом неуютно: все время кажется, что вот-вот проснусь.

Рум издал невеселый смешок.

- Что поделаешь, девочка? Такой вот я теперь философ.

От его тихого голоса мне вдруг бросило в дрожь, потому что неожиданно вспомнился старый сон, когда он точно так же говорил со мной из своей невидимой тюрьмы. Тогда у него было иное тело и совсем иной взгляд, чем обычно. И глаза горели прямо как сейчас, потому что в тот момент он впервые в жизни смотрел без извечной насмешки и обидного снисхождения. Без пренебрежения и чувства собственного превосходства. Смотрел долго, внимательно, как-то очень печально. Как старый мудрый дед, у которого на руках непоседливо ерзала малолетняя внучка, и ей без толку объяснять основы мироздания - все равно не поймет. Или правнучка, что гораздо вернее. Признаться, именно в этот момент я вдруг поверила, что ему действительно больше трех тысяч лет. Что он вспомнил, наконец, себя. Заново осмыслил прошлое. Стал другим, что ли? Потому что было в его глазах нечто такое, от чего невольно пробирала оторопь и появлялось желание смиренно склонить голову. Странное ощущение безвременья. Целая пропасть прожитых лет. Пугающая бездна пережитого, через которую мне при всем желании не удастся перепрыгнуть.

Почувствовав резкую перемену моего настроения, Рум понимающе улыбнулся и опустил потяжелевшие веки.

- Прости, если напугал. Временами мне бывает трудно сдерживаться.

- Я не боюсь - насторожено покосилась я.

- Нет, - согласился он. - Но все еще опасаешься.

- Ну, слегка. Совсем чуть-чуть. И не того, о чем ты подумал.

- Тогда в чем дело?

Я нерешительно дотронулась до него пальцем, не совсем понимая, как озвучить свое беспокойство. Ведь так сразу и не скажешь, чего именно я опасаюсь. Но если подумать и все взвесить, если вспомнить мои сны, его непонятное поведение, эти смены настроения, тот огненный плевок, от которого эльфы до последнего были в состоянии гнетущего шока... не знаю. Так все завертелось и запуталось. Так быстро и, похоже, надолго, потому что мысли в голове носятся бешеными тараканами. Одна другой хлеще. Догадок - полный воз. Предположений еще больше, а уж сомнений... боюсь, я еще не скоро в них разберусь и оформлю во что-то более или менее определенное.

Правда, есть один животрепещущий вопрос, который я не могла не задать.

- Рум? А ты сейчас... настоящий? - неуверенно посмотрела я, не зная, как спросить яснее. - В смысле, ты - тот, кого я знала раньше? Или другой, крылатый... ну, помнишь? Ты когда из костра вылетел, до того меня напугал, что я решила - все, нет больше моего Рума. И того, серого, тоже нет. Из-за снов я совсем запуталась!

И это чистая правда: за последний час он так резко менялся от одного образа к другому, что я до сих пор не понимала, с кем именно разговариваю. Тот ли это маленький ворчун, от вечного недовольства которого у меня порой возникало справедливое желание куда-нибудь сбежать? Тот ли томящийся в тюрьме великан с разбитым сердцем и печальными глазами? Тот ли преданный друг, самоотверженно бросившийся защищать меня от оберона? Тот ли злобный демон, с ревом накинувшийся на обалдевших эльфов и остолбеневшего от неожиданности Ширру? Или же он - этот грустный мудрец, раздавленный прошлым и тщетно пытающийся найти себя самого? А если да, то как мне с ним поступать? Как жить дальше, зная, что прежний "малыш" никогда уже не вернется?

Дух, попав под мой выразительный взгляд, странно кашлянул.