Я отрицательно мотнула головой и покрепче сжала зубы, чтобы не разразиться непечатной тирадой прямо здесь, у них на глазах, грозя прослыть не только странной, но еще и буйной. Сомкнула губы, как капканом, насупилась, незаметно выискивая мелкого стервеца, и прибавила шагу, надеясь, что найду в себе силы выдержать этот кошмар. Не помогло: вредный дух так и вился над головой, осыпая меня бесконечными повторениями каждого слова, что только было произнесено вслух. Истерзал мое имя, измучил этой монотонностью, довел до белого каления и вообще, едва не вызвал самопроизвольное возгорание.

Я уже не могла не злиться на непролазные дебри, куда мы забрались по милости Леха. Вызверилась на надоедливую паутину, от которой не было спасения. Остервенело сдирала ее с плеч, стараясь не слишком материться, чтобы несносный Рум не начал повторять еще и это. На упрямую скотину за спиной не смогла спокойно смотреть, когда та временами начинала пятиться от очередной чащи и мотать глупой башкой... в общем, в скором времени меня начало раздражать абсолютно ВСЕ. Деревья, кусты, отсутствие нормальной дороги, крохотные ямки, так не вовремя попадающиеся под ноги, непонятливое копытное, тащащееся следом и без конца норовящее дернуть за повод посильнее, яркое солнце, назойливая мошкара, болезненно ясное небо, пение птиц... я просто кипела изнутри, как передержанный на огне чайник, и молча молилась Двуединому, чтобы не сорваться. Но, поскольку дневного привала не планировалось, ни малейшей передышки ждать не следовало, а Рум не переставал делать гадости, то одна только мысль о том, что придется терпеть эти издевательства до самой ночи, приводила меня в настоящее бешенство.

И скрыть его, увы, полностью не удавалось.

Уставшую кобылу у меня, в конце концов, вежливо изъяли: Лех, кажется, все-таки почуял неладное, начал оглядываться все чаще, смотрел все пристальнее, а потом и вовсе предпочел забрать повод из моего судорожно сжатого кулака, пока я не натворила бед. У чувствительных эльфов тоже зрело справедливое беспокойство касательно моего состояния. Кажется, ушастые решили, что полный дневной переход послужил тому печальной причиной (то бишь, что я скоро умру у них на руках от усталости и дикого истощения), а потому я довольно скоро обнаружила, что иду между Шиаллом и Беллри, а Рес с Кротом грамотно прикрывают нам спины. Все четверо, повинуясь незаметному знаку своего главного, старательно следили, чтобы я не споткнулась и не упала, чтобы не потеряла ненароком сознание и не сбила себе ножки, не измучилась вконец и не сдалась им на милость. И все бы ничего, но еще эти горе-опекуны умудрились сделать все так, что мне даже в столь расстроенном состоянии чувств удалось это заметить.

Можете себе представить, КАК это меня взбесило?!!!

Р-р-р-р-р!!!

Достаточно сказать, что весь оставшийся путь они держались от меня на почтительном расстоянии, страшась не то что помощь предложить, а даже рот лишний раз раскрыть! И это хор-р-ошо, потому что призрачный негодник еще ни разу не упустил случая поповторять за кем-то из них нечаянно обороненное слово. А теперь у него такой возможности не стало! И это была моя маленькая победа в невидимой, молчаливой, но напряженной и крайне взрывоопасной борьбе, о которой никто из присутствующих не подозревал, но где каждый из нас был полностью уверен в собственной правоте.

Не знаю, чем бы закончился этот сложный день: зверским убийством моего, и без того мертвого духа, нервным срывом, кровавым безумием или просто красивым обмороком, но Двуединый не позволил случиться непоправимому. Послал мне к ночи блаженное избавление и дал скудную возможность передохнуть - в тот момент, когда я буквально была готова рвать и метать, откуда-то из-за деревьев легконогой тенью вынырнул громадный черный зверь и, оскалившись, внятно рыкнул.

- Ширра! - жалобно простонала я, плавно оседая на траву.

- Ши-и-и-р-р-а?! - гневно вскинулся невидимый дух, неумолимо оттесненный в сторону древним заклятием.