Из этих записей я понял, что миссис Айвери была у Пэлла три-четыре месяца спустя после расставания с Рико в Америке. Но она все еще была Рико, следовательно, развод не был завершен. Это случилось уже после ухода Бирка в Трансконтинентальное агентство. Я помню, что Бирк был хорошим детективом, и Пэлл с неохотой с ним распрощался. Может быть, Бирк и знает что-нибудь по поводу миссис Айвери?

Я выписал нужные сведения в свой блокнот, запер ящик отмычкой, которую использовал для вскрытия, запер все двери и вышел. Вернувшись в машину, я принялся размышлять.

Часы показывали одиннадцать. Я направился к круглосуточному почтовому отделению на Чаринг-Кросс-роад и послал телеграмму:

«Кэли Джерис. Расследования Джериса, Двадцать вторая улица 176, Нью-Йорк, Н.Й.

Срочно вышли всю возможную информацию об Алексисе Рико женатом на миссис Алексис Рико (Леонора Айвери) с января по июнь 1945 г тчк Развод Айвери-Рико начался приблизительно спустя три-четыре месяца после свадьбы тчк Как можно больше и быстрее тчк Всего хорошего тчк Обратный адрес Кэрил О'Хара отель «Мэлинсон» Лондон Англия».

Отправив телеграмму, я поехал в Ноттинг-Хилл-Гейт к Садо. Ответа на звонок пришлось ждать очень долго, и я уже решил, что он сменил адрес, но вот дверь отворилась. В дверях стоял Садо, как всегда, с открытым улыбающимся лицом.

Он поклонился и сказал по-японски:

— Здравствуй, О'Хара. Прочный тростник сгибается на ветру.

Я тоже поклонился и произнес в тон ему:

— Здравствуй, Садо. Тростник сгибается, чтобы не сломаться.

Это была наша давняя шутка.

Мы оба расхохотались и прошли в дом.

Садо был классный парень, истинный японец. У него были все достоинства своей расы и ни одного недостатка. А даже если и были, то никто их не замечал. Он сделал много хорошего для англичан в Японии во время войны. Если бы он попал сейчас в руки японцев, его бы сварили заживо.

Гостиная представляла собой переплетение культур Запада и Востока с вкраплениями американской культуры. Сам хозяин выглядел примерно так же: худой, с коричневым мудрым лицом, маленькими глазами, которые смотрели все время перед собой. С первого взгляда в нем был виден восточный боец-профессионал.

— Садо, прошлой ночью я применил дзюдо против плохого человека. После чего он сообщил мне, что имеет черный пояс и десятый дан. И я этому целиком верю. Такое впечатление, что хочешь опрокинуть каменную стену.

Он странно взглянул на меня и спросил, поставив в тупик:

— Почему, О'Хара?

Я рассказал ему весь наш поединок до последней детали.

— О'Хара, этот человек — хороший мастер. А он действительно такой плохой?

Я ответил утвердительно.

— Одной из премудростей высшей школы дзюдо является умение освобождать себе место для атаки или отступления путем отхода назад. Но против злодеев в дзюдо существуют этими — секретные удары. Но клянись, О'Хара, если я научу тебя этому, ты будешь использовать их только против плохих людей.

Я произнес японскую клятву.

Садо показал мне три этими. Эти атакующие удары были на редкость эффективны и стремительны.

В двадцать минут двенадцатого я покинул Садо. Дорога была пустынна, и я прикинул, что доберусь до Мейднхэд за час. Теперь встреча с Рико стала мне желанна.

Мне даже стало его немного жаль.

III

В Мейднхэд я прибыл в двенадцать сорок пять. На грязной дороге, ведущей к задним воротам, выключил огни. Машина осталась в кустах в сотне ярдов от ворот «Кроссвейз», а я отправился по парку к дому.