— Вот, — ткнул Толик пальцем в Элеонору, — это она. Шлялась тут, вынюхивала, выспрашивала, кто у нас в бригаде главный и откуда товар. Говорила, что готова закупить несколько штук наших цацек, если дам гарантию, что они в порядке.

— Ну, я бригадир, — усмехнулся Корявый. — Довольна? Говори, зачем видеть хотела.

Элеонора собрала волю в кулак и перевела взгляд на вошедшего.

— Ты все наврал, это не он, — прошептала она в сторону Толик, — не тот мужчина с портрета.

— Все в порядке, я за него, — объявил Корявый неприятным, каким-то скрипучим голосом. Он подошел к Элеоноре почти вплотную, и она инстинктивно отпрянула.

Элеонора подняла глаза и увидела перед собой неказистого мужичка лет шестидесяти. Если бы не длинное черное пальто, его можно было бы принять за обычного работягу. На глаза незнакомца была низко надвинута черная кепка. Похожую она видела в каком-то давнем фильме про сицилийскую мафию и на одном известном телеведущем. Взгляд Элеоноры скользнул вниз. Ноги вошедшего были обуты в легкие ботинки с длинными узкими носами, совсем не по сезону. Такие обычно с особым шиком носят братки в провинции. Элеонора опять сделала над собой усилие и взглянула незнакомцу прямо в глаза. Взгляд у мужичка оказался колючий и какой-то настороженный, словно устремленный в себя. Так обычно смотрят те, кто не один срок провел в местах не столь отдаленных.

— А чего вы так переживаете, господин Икс? Я только хотела узнать, кто мне деньги вернет, если ваш товар полным фуфлом окажется, — усмехнулась Элеонора. Она изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал как можно тверже и уверенней.

Березкина решила до конца играть роль напористой и одновременно бестолковой тетки — из тех, что живут мечтами заработать легкие деньги, однако не желая ничему учиться, не разбираясь в основах бизнеса и вообще не желая хоть в чем-то серьезно разбираться.

Корявый ощутил внутреннее беспокойство. Эта баба ему явно не нравилась, хотя он пока не мог себе толком объяснить, почему.

Элеонора уставилась на него своими большими серыми глазами, и тут он почувствовал самое настоящее бешенство. Ясно, что с ней не так: слишком наглая, говоря по-простому, нессыкливая. Вон даже не побледнела. Ни одна баба прежде не позволяла себе так разговаривать с Корявым.

— Кто тебя послал? — спросил он без обиняков.

— Я вас не понимаю.

Эля решила до конца «валять дурочку», но Корявый в ее присутствии чувствовал все нарастающее беспокойство. Будь эта курица хотя бы лет двадцати, он бы оприходовал ее прямо здесь, в вагончике и попутно выведал бы у нее все, тут уж можно не сомневаться. Однако этой бабе было явно за тридцать, а такие телки его никогда не возбуждали. Значит, разговаривать с ней придется по-другому.

— Ничего, скоро поймешь, — пообещал Корявый и бросил сквозь зубы Толику, — давай бери эту бабу в охапку и погнали.

— Послушайте! Это уже слишком! Никуда я с вами не поеду! — уперлась Элеонора. — Между прочим, моя машина на стоянке осталась. Ее того гляди эвакуатор заберет. Или вы сейчас же все объясните мне все про ваш паршивый товар, или я выхожу из игры.

— Выйдешь, вот прям сейчас и выйдешь, — проворчал Толик.