Патологоанатом отхлебнул чаю. Отломил кусок хачапури и внимательно взглянул в глаза Омару Омарычу.

— Насколько я помню мое заключение, никакой вины вас и ваших коллег в ее смерти нет. У пациентки было множество отягчающих болезней, и шансов выжить после столь серьезного приступа сердечной недостаточности практически не было.

— Спасибо, коллега, вы сняли камень с моей души, — дружески улыбнулся доктор Омаров. — Всегда ведь коришь себя тем, что где-то не досмотрел, что-то упустил, куда-то опоздал, и поэтому твое личное виртуальное «кладбище» врача увеличилось еще на одну могилу. Ну тогда я решусь задать второй вопрос. Может быть, вам что-то известно про смерть доктора Константина Могильного, работавшего в реанимационном отделении?

— Вот о нем, увы, ничего не знаю, — вздохнул патологоанатом. — То есть вообще ничего. Вскрытие производили судебные медики, а они о своих выводах сообщают не нам. а следователям. Если что-то смогу выяснить, обещаю, коллега, вам сразу же по-дружески шепнуть.

У Омара Омарыча зазвонил телефон. Его срочно вызывали в отделение, и доктор поспешил распроститься с гостеприимным хозяином морга. За дверью в него едва не врезался санитар с каталкой, на которой лежал, накрытый простынкой, очередной неудачник. Омар Омарыч поморщился, когда учуял, что от санитара разит сильным перегаром. Он как врач больше верил в новейшие достижения медицины, чем в милость Аллаха, однако семейные традиции соблюдал — и сам не пил ничего крепче чая, и алкашей презирал всей душой.

«Алкоголизм — профессиональная болезнь санитаров патологоанатомического отделения», — подумал он в ту минуту с раздражением. Доктор Омаров попытался отодвинуть Харона в белом халате и двинуть рысью к лифту. Однако санитар внезапно преградил дорогу кардиологу и пробурчал:

— Доктор, не спеши. Не одолжишь пару сотен до завтра? Трубы горят…

— Извините, коллега, — подчеркнуто вежливо обратился к санитару доктор Омаров. — Перед получкой ни шиша нет. И вообще я сегодня дежурю, так что времени на вас тоже нет. Позвольте пройти. Бегу в отделение, оттуда уже звонили, меня там ждут.

— А если я кое-что интересное про одного доктора из реанимации расскажу? Дашь на опохмел?

— Я сам сегодня дважды был в реанимации, прооперированных пациентов навещал. Все про их знаю. Чем вы, коллега, можете меня удивить?

— Блин, да я не про сегодня. Помнишь, доктор, в конце прошлого года там один молодой врач неожиданно богу душу отдал?

Омар Омарыч напрягся.

— А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.

— Ну, в общем, типа, он не сам концы отдал.

— В смысле?

— А в том смысле, что помогли ему.

Омар Омарыч пошарил по карманам, затем сунул санитару в руку две сотенных бумажки и приказал:

— Рассказывай…

Похищение средь бела дня

Толик явно нервничал. Вначале барабанил пальцами по столу, потом принялся открывать и закрывать молнию на куртке. Элеонора чувствовала, что раздражение у этого несуразного типа нарастает с каждой минутой. Все чаще мужик бросал в ее сторону недобрые взгляды и крыл ее сквозь зубы непечатными словами.

— Послушайте, — не выдержала главбух Березкина, — вам не кажется, что с будущим партнером по бизнесу так не разговаривают и уж тем более не отбирают у него телефон? Не говоря уже о том, что я дама….

— Слышь ты, дама-пилорама, закрой рот и не тявкай. — прошипел Толик-алкоголик. Он даже не пытался казаться вежливым. Было заметно, что этот тип здорово нервничает. Элеонора поняла, он ждет того. кто выше его по положению в банде.