— Здорово, — восхищенно выдохнул Алексей. — Если вдобавок пехоту на бронемашины посадить…

— Отработайте в академии тактические приемы, — повторил Сталин и добавил, продолжая улыбаться: — На каком фронте хотели бы командовать такой бригадой?

Сгоряча Леха ляпнул, не подумав о последствиях:

— Лишь бы не к Жукову.

— Вам не нравится, как воюет первый заместитель Верховного Главнокомандующего? — Сталин удивленно поднял брови.

— У маршала Жукова дурная слава, товарищ Сталин. Он слишком любит бросать в лобовые атаки огромные силы, не обращая внимания на потери.

— Он побеждает. — Верховный насупился.

— На ростовском направлении Жуков погубил несколько армий в лобовых атаках без артподготовки, — терять было уже нечего, отступать — поздно, поэтому Часов говорил все, что накипело. — Ставлю свой паек против драной портянки, этот мясник и в летней кампании такое же кровопускание устроит.

После долгого пасмурного молчания Сталин произнес, тяжело и веско, как бы в назидание, выговаривая слова:

— Наступление без артподготовки — это не наступление, а преступление. К сожалению, война сама по себе — одно сплошное преступление. Поэтому иногда приходится, ради победы, совершать и не такие преступления… — Он вздохнул. — И другое плохо. Если об этом догадались вы, наверняка и немцы раскусили стратегическую манеру товарища Жукова. Надо будет сделать ему внушение.

Чувствуя себя виноватым — не стоило лишнего молоть — Алексей пробормотал:

— Самое обидное, товарищ Сталин, никакой военной пользы от таких наступлений нет. Немцы отражают лобовые атаки Жукова минимальными силами. А если воевать умнее, по законам нашей науки, то победа будет достигнута не такой дорогой ценой.

— Вы тоже правы, — Верховный отмахнулся. — Я прослежу, чтобы вас назначили командовать бригадой не у Жукова. Хотя у Рокоссовского и Конева процент потерь тоже велик… У вас есть какие-нибудь пожелания или просьбы?

Чувствуя близкий конец аудиенции, Часов, не задумываясь, ответил:

— Если бы можно было включить в состав этой бригады мой старый полк…

— Это можно, — Сталин добродушно улыбнулся. — Сами в академию доберетесь или дать вам машину? У вас, наверное, скоро увольнение заканчивается.

— Никак нет, увольнение на двое суток… — Алексей смущенно признался: — Я бы на банкет вернулся.

Верховный покачал головой и сказал, что банкет наверняка уже закончился. Потом позвонил кому-то и сказал, чтобы товарищу Часову собрали кулек провизии в совнаркомовском буфете.

В предвоенное десятилетие Северное пароходство частенько командировало Никодима Часова в Наркомат морского транспорта. Из очередной командировки молодой штурман вернулся с женой-москвичкой. Жили они с тех пор в Мурманске, но московскую квартиру удалось сохранить. С лета коммуналка опустела — кто не в эвакуации, те на фронте. Но сегодня в двух брательниковых комнатушках на Кировской собралось много народу.

Открыв английский замок входной двери, Леха еще в коридоре учуял густой табачный дым и услышал зычные голоса родни. Безусловно, Никодим с Евстигнеем уже приговорили бутыль заполярной настойки домашнего разлива, а Стеша, супружница Никодима, приготовила хваленого зайца с яблоками и разогрела олений бок тушенный с клюквой и брусникой.