Павел бросил взгляд в смотровые приборы назад и удивился. На некоторых домах, только что взятых нашей пехотой, из окон уже свешивались белые флаги. Скорее всего, гражданское население, прятавшееся от боёв в подвалах своих домов, заранее приготовило флаги из кусков простыней и вывесило их, чтобы дом не обстреливался. Но, бывало, и из таких домов стреляли фаустники-одиночки.

И ещё с одним фактом, покоробившим его, столкнулся Павел. Напротив жилого дома, за бруствером из кирпичей, немцы установили полевую 105-миллиметровую пушку. Она почти без перерыва обстреливала наступающую пехоту, пока самоходка Павла своим выстрелом не уничтожила её прямым попаданием. Когда пехота продвинулась вперёд, самоходка остановилась у разбитого орудия, и механик вдруг сказал:

— Парни, вы только поглядите!

Павел прильнул к смотровым приборам.

— Да нет, на пушку разбитую смотрите…

Пришлось приоткрыть люк. В смотровые приборы ближе 25–30 метров не увидишь ничего, мёртвая зона.

Рядом с орудием валялись убитые немцы. Но главное — они были прикованы цепью за ногу к станине пушки. Доводилось Павлу слышать о смертниках, считал он это преувеличением, но теперь убедился воочию. Немцы приковали расчёт к пушке, чтобы обслуга не сбежала, стояла до конца.

— Парни, смотрите все и запомните.

Анатолий и Василий открыли люк и удивились увиденному.

— Они что, всех своих вот так, цепями?

— Не знаю, Василий. Сам в первый раз вижу.

Прикованные цепью к пушке немцы производили тягостное впечатление. Это штрафники, или расчёт раньше проявил трусость? За что их так? У наших штрафников не было погон и знаков различия, и их сразу можно было опознать. На убитых немцах погоны были, но Павел не знал, как должны выглядеть немецкие штрафники. Такие штрафные роты и батальоны придумал не Сталин — их создал в 1940 году Гитлер. В Германии их называли «пятисотыми», в 540, 550, 560, 561-м служили уголовники, в 999-м — политические. Туда ссылали без срока. У немцев даже в СС была штрафная З6-я гренадерская дивизия «Дирлевангер». Если наши штрафники смывали вину кровью и после ранения освобождались, возвращаясь в свои части, то немцы служили в штрафных батальонах весь срок, присуждённый им трибуналом. Впрочем, что наши, что немцы штрафников не жалели, бросая их на наиболее сложные и опасные участки фронта.

Меж тем пехота упорно продвигалась вперёд, и за ними ползли самоходки.

Улица вывела их к небольшой площади, но едва пехотинцы сунулись туда, как немцы открыли по ней огонь из пушки.

К самоходке подбежал сержант и прикладом постучал по броне.

— Земляки, выручайте, пушка головы поднять не даёт.

— Где стоит?

— На площади. Там небольшое одноэтажное здание, так пушка справа от него. Снарядов не экономят, сволочи.

— Сейчас разберёмся!

Павел закрыл люк на командирской башенке.

— Василий, заряжай фугасным. Саша, выезжаешь на площадь — сразу высматривай одноэтажное здание, правее от него — пушка. Постарайся корпус самоходки сразу на неё направить. Тут кто кого опередит.

— Сделаю, командир.

— Толик, не подкачай.

Самоходка выползла с улицы на площадь. Саша сразу тормознул, довернул корпус вправо.

Павел сам увидел в смотровые приборы одноэтажное здание и пушку правее него, стоявшую в отрытом капонире.

— Толик, давай!

Павлу было видно, как суетятся возле пушки немцы. Ствол её хищно повернулся вправо, потом замер. И в это время громыхнула пушка самоходки, на мгновение опередив выстрел немецких пушкарей.