– Уходя в дальнейшее пространство, я блесну непрошеной слезой? – с вопросительной интонацией ввернула подходящую строчку из упомянутой собеседником песни журналистка.

– Ну, это не сразу. Но со временем, думаю, да. Меня здесь ничто не держит, я – человек свободный… А теперь еще и официально признанный честным и законопослушным – спасибо, что не посмертно.

К некоторому удивлению Сергея Аркадьевича, которого быстро утомило словоблудие дискредитированного военного разведчика, жена в полном молчании досмотрела интервью до самого конца. Оно завершилось эффектной уличной сценой: вновь обретший родину изгнанник, одетый так, словно собрался сниматься в рекламе мужской туалетной воды или чаевничать с английской королевой, оседлал громадный мотоцикл, который так и подмывало на американский манер назвать чоппером, надел на голову шлем, оттолкнулся от мостовой ногой в туфле из крокодиловой кожи и укатил.

Потянувшись через стол, Марина Игоревна отобрала у мужа пульт и выключила телевизор.

– Ты знаешь, что у него на голове? – удивлено спросил Кулешов.

– Что? – рассеянно и равнодушно откликнулась она.

– Немецкий танковый шлем!

– Ну и что? Кто про что, а вшивый про баню… Меня больше интересует не то, что у него на голове, а то, что в ней!

– В голове или в штанах? – не удержавшись, язвительно уточнил Сергей Аркадьевич.

– Соберись, – сказала Марина Игоревна, – протрезвей хотя бы на пару минут и включи мозги, если они у тебя есть. Ты что, не видишь, что это именно то, что нам нужно?

– Не вижу, – честно признался Кулешов. – А что именно нам нужно, если не секрет?

– Второй Пагава, – коротко и исчерпывающе ответила жена. – А это он самый и есть. Причем говорит об этом не стесняясь, практически открытым текстом.

– Да? – удивился Кулешов. – Наверное, я что-то пропустил.

– Место в очереди за серым веществом, – подсказала Марина Игоревна. – Да разуй же ты глаза! Посмотри хотя бы, как он одет, что у него за часы, на чем он ездит… Так, по-твоему, должен выглядеть уволенный из вооруженных сил подполковник? Четыре года в бегах, да где, а ты погляди на него – принц крови, да и только! Думаешь, он прикупил свои часики на зарплату докера в каком-нибудь вонючем африканском порту? Компенсация ему не нужна… А почему? Да потому, что денег куры не клюют! Прибавь сюда то, что он служил в ГРУ, плюс обвинения в торговле оружием…

– Обвинения сняты, – напомнил Сергей Аркадьевич.

– Кто бы говорил! – с неимоверным сарказмом воскликнула мадам Кулешова. – И кому. Можно подумать, ты не знаешь, как это делается. Подождал, пока немного уляжется пыль, нашел нужного человека, дал денег – думаю, дал немало, – и дело в шляпе: обвинения сняты, подозрения рассеялись, как утренний туман… Можно возвращаться домой и, сидя в дорогущем ресторане, толкать речи о чести, достоинстве и торжестве справедливости… Ты должен с ним встретиться. Просто обязан.

– Ну, не знаю, – неуверенно протянул слегка ошарашенный этим неожиданным, сделанным приказным тоном заявлением Кулешов. – Во-первых, я бы дождался возвращения Пагавы…

– Твой Пагава уже отличился, – безапелляционно отмела это слабое возражение жена.