|
Прохожие оглядывались на них. Точнее, не на них, а на Гробыню. — А ты знаменита! Меня там какие-то едва не затоптали, — сказала Таня. — Кто еще? — В студии внизу толпятся. С волосами, как ты пару лет назад в Тибидохсе носила… — А… эти… склепки… — сказала Гробыня небрежно. Всё же заметно было, что она довольна. — Слушай, а ты не сказала им, что ты та самая малютка Гротти, которая поссорила Пуппера с тетей и ухлопала Чуму-дель-Торт?.. — спросила она. Тане такое и в голову придти не могло. Зачем посвящать кого-то в личную жизнь. — Нет, не сказала. Гробыня кивнула. — Так я и думала. Кого сейчас интересует это старье?.. Меня другое занимает. Ты смотришь «Встречи с покойниками»? — удивилась Гробыня. — Нет, — сказала Таня. Гробыня нахмурилась. — Чё, серьезно? Или прибедняешься? Типа: я телик не смотрю, я с ним живу? — Серьезно. — А вообще что-нибудь смотришь из передач? — Неа, редко. Думаешь, вру? — Все врут. Просто некоторые врут себе, — пожав плечами, философски сказала Гробыня. — Как это? — Элементарно. Я вру другим, но не вру себе. Ты не врешь другим, зато обманываешь себя. Хотя, в общем, почему нет? Кто-то же должен быть лузером? В студийном холле Склепову немедленно окружили фанаты. Восторженные лица, сияющие глаза. Гробыня дала несколько автографов, а затем взглянула на Гуню и тот, расставив руки с пакетами, точно ледокол, продолжил ей дорогу в толпе. Самых активных фанаток, которые не прочь были отщипнуть от Гробыни кусочек на память, Гломов брал под локти и бережно относил в сторону. На Таню, которая беспрепятственно шла рядом с Гробыней, фанаты смотрели с завистью. — Прорвалась-таки, пролаза! Ненавижу! — прошипела пего-зеленая девушка, свисая с плеча у Гуни, который не нашел другого способа убрать ее с пути. Наверху Гробыня сразу удалилась в гримерку. Таня с Гуней остались в комнате с круглым столом, на котором можно было найти растворимый кофе, сахар и бутерброды. Таня, не евшая с утра, хотела было налить себе кофе. Она спросила у Гуни, где взять чашку. Тот показал на раковину в углу. Возле раковины стояли две грязных чашки с отбитыми ручками, заляпанные высохшей кровью. В крайней чашке лежал откушенный мизинец. Отскочив, Таня сообщила об этом Гломову. Гуня не удивился. — Гады… Говорят им: убирайте за собой! Ни фига! То тырят посуду, то ваще не моют. — А палец? — Чего тут непонятного? Вчера Малюта Скуратов заскакивал на прямой эфир… Народ замотался. Так что, будешь кофе, нет? Таня отказалась. Мимо прошла Грызиана Припятская, надушенная, с десятком браслетов на худых, с веснушками запястьях. Она оказалась совсем маленького роста. Тане, которая в детстве часто видела ее по зудильнику, почему-то казалось, что она выше. Зато знаменитое бельмо на глазу существовало в действительности, в чем можно было легко убедиться. Простенький защитный амулетик, давно болтавшийся у Тани на грифе контрабаса, звякнул и закачался, столь сильны были исходящие от Грызианы волны недоброжелательности. Не к Тане конкретно, а вообще. Сквозь приоткрытую дверь гримерки Таня увидела, как она расцеловалась с Гробыней, которая пожаловалась Грызиане на герпес. |
