|
После того счастливо заброшенного мяча, позволившего команде Тибидохса пробиться в полуфинал, Склепова пользовалась просто невероятным успехом. Когда она появлялась на обеде в Зале Двух Стихий, школа на несколько мгновений замирала, после чего многие разражались аплодисментами. Один влюбленный третьеклассник — очень застенчивый юноша по имени Шуонк Чпуриков — однажды опрокинул на себя кастрюлю с супом затем только, чтобы обратить на себя Гробынино внимание. Кстати, в Тибидохс Чпуриков попал потому, что всякий раз, краснея, без всякого желания со своей стороны становился невидимым. Краснел же он постоянно. Неожиданно в коридоре послышался какой-то шум. Гробынины поклонники, толпившиеся вокруг нее, поспешно отхлынули к лестнице. Навстречу им, цепляя пальцами длинных рук пол, враскачку шел преподаватель ветеринарной магии Тарарах, за которым Усыня и Горыня тащили разъяренного бессмертного вепря. Из ноздрей у вепря валил пар, а в спине торчали обломки древнего, еще, кажется, греческого либо персидского копья. Заметив Таню, Ваньку Валялкина и Баб-Ягуна, питекантроп остановился и весело обратился к ним: — Чего вы такие кислые? От Клоппа идете? Что вы там у него варили? Лиственный клей? Мазь от бородавок? — Если бы! Эликсир предвидения... Размешать лягушачьей лапкой, гробовых щепок набросать и ждать, когда закипит! — пояснил Ванька Валялкин. Брови у Тарараха изумленно поползли на лоб. — Во втором классе? Эликсир предвидения? Если я не совсем ещё спятил, у вас сейчас по программе зевательная настойка, декокт ехидства, дремуче-гремучая смесь и всякая чепуховина в этом духе. Ты что-то перепутал! — Мы проходили эликсир! — азартно заспорил Валялкин. — Да не могли вы! — отмахнулся Тарарах. — Нет, проходили, проходили, проходили! — Ванька был ничуть не менее азартным, чем его любимый преподаватель. Питекантроп хотел возразить, но в этот момент Усыня отпустил задние лапы вепря и принялся хлопать себя по лбу, пытаясь прибить назойливую муху. Вепрь вырвался, сшиб Тарараха с ног и стремительно помчался по коридору в сторону кабинета Поклеп Поклепыча. Ученики прянули во все стороны, спасаясь от вепря. — Вы что, спятили? А если Поклеп узнает, что мы магических зверей по коридорам таскаем! Он же строго-настрого запретил! — завопил на богатырей Тарарах и кинулся вдогонку. Горыня бросился за ним, а Усыня подцепил убитую муху ногтями за крылышко, поднес к глазам н некоторое время удовлетворенно созерцал свой трофей. Наконец ему это прискучило. Он вздохнул, зачем-то спрятал муху в нагрудный карман и неторопливо закосолапил следом за братом. После последнего урока — нежитеведения у Медузии Горгоновой, на котором они проходили говорящих клопов (Ванька и Таня весь урок фыркали, при" поминая профессора Клоппа и шепотом делая на его счет всякие интересные предположения) — приятели отправились в Зал Двух Стихий. Весь Тибидохс уже собрался там на праздничный обед. Сияющий профессор Сарданапал — румяный, упитанный, со щеками, как у колобка, — в красном нарядном кафтане с галунами, с расчесанной пушистой бородой, трижды обвитой вокруг пояса, встал в центр — в огромное мозаичное солнце, выложенное на мраморном полу. Его роскошные усы — правый зеленый, а левый желтый — заботливо придерживали очки с разболтавшимися дужками. Внушительно надувая самоварные щеки, пожизненно-посмертный глава Тибидохса открыл ларец, из которого немедленно выпрыгнули два молодца и стали с умопомрачительной скоростью расстилать скатерти-самобранки. — Вы только посмотрите на Сарданапала! Он же вылитый Дед Мороз! — зашептал Валялкин, незаметно толкая Таню и Баб-Ягуна. Таня недоверчиво посмотрела на главу Тибидохса и внезапно осознала, что Ванька прав. |
