Генрих молча горбился на неустойчивой табуретке, мрачнел лицом, кашлял в собранные у рта ладони.

– Оно, конечно, лучше не лезть бы, – тихо проговорил он, когда мать вышла. – Только... Елизавета ваша сказала: если б ты в огонь не бросился – выгнали бы из школы. Вроде как искупил вину. Хотя не такая тяжкая твоя вина, чтоб за нее гореть да дымом травиться. Не надо нам таких искуплений!

– Да ладно, ничего. Обошлось ведь. Ты мне тетрадки принес? Буду уроки делать, чтобы не отставать.

Отец оглянулся по сторонам и перешел на шепот:

– Будь умнее, не связывайся со всяким дерьмом, терпи. Нам нельзя влипать в истории. Имей в виду, если выгонят из школы – потом уже остановки не будет, они любят из рук в руки передавать... Так и догонят до самого конца!

– Кто любит? – ничего не понял Володя. – В какие руки? До какого конца?

Отец пошарил за пазухой и вынул две тетради – по русскому и по математике. Обложки были разрисованы свастиками, обведенными квадратиками. Он молча сложил тетради корешком к корешку. Получилась глухая серая стена с большими и маленькими решетчатыми окнами.

– Что за глупости! – недовольно ответил отец. – Ты лучше поздоровайся с гостем!

У них опять был дядя Иоган. Он сидел на своем обычном месте у окна и многозначительно улыбался.

– Зачем тебе пистолет, Вольдемар? Что ты собираешься с ним делать? Ведь это не игрушка, это такая вещь, с помощью которой что-то меняют. Что ты хочешь поменять? Что тебе не нравится?

– Опять ты за свое! – поморщился отец. В растянутых трикотажных штанах и майке, обнажающей далеко не атлетическую фигуру, он совсем не был похож на грозного эсэсовского офицера. – Не превращай детские выдумки во что-то большее!

– Как знать, Генрих, во что вызревают детские выдумки, как знать! – дядя Иоган встал и добродушно потрепал Володю по голове. – Подрастешь, нам будет о чем поговорить!

Как обычно, отец и дядя Иоган шушукались допоздна, а Володя долго ворочался и не мог заснуть. С одной стороны, он вроде нашел гада-поджигателя, а с другой – вроде и нет... Где он учится, где живет – неизвестно, а опять идти на поиски страшновато... Надо бы спросить у Александра Ивановича, но где того искать?

Однако на следующий день Александр Иванович сам нашел его, будто мысли прочел. Вольф шел из школы по пустынной улочке, как вдруг сзади его окликнули. Высокий человек в модной дубленке и пушистой меховой шапке показался незнакомым, но стоило ему обаятельно улыбнуться, и мальчик немедленно узнал комсомольского работника.

– Я его нашел, – едва поздоровавшись, выпалил Вольф. – Возле сорок третьей школы, на пустыре. Наверное, там и учится, зовут Жека. Жаль, фамилии не знаю... Но его товарища Скворцов фамилия. Прыщавый весь, отец в депо работает. Могу пойти еще поразузнавать!

Сейчас все страхи забылись, и он ради Александра Ивановича был готов на любой риск. Но тот покачал головой.

– Больше ничего не надо, спасибо, ты мне здорово помог.

Тяжелая рука опустилась на хрупкое мальчишеское плечо.

– Как учеба, нормально? Как дома дела?

– Учусь. Пятерку по рисованию получил, – похвастал Володя. – И дома нормально. Сейчас вот дядя Иван в гости приехал. Отцов товарищ. Вообще-то его Иоган зовут, он тоже немец...

Они прошли вместе до конца квартала, Вольфу очень хотелось, чтобы кто-то из мальчишек увидел его со старшим товарищем, но, как назло, никто не попадался на пути.

– Он тоже слесарь?

– Кто, дядя Иоган? Нет.