Эти истории Агния воспринимала подобно сказкам. Все равно, как если бы ей стали рассказывать о том, что ее предки - сама Василиса Премудрая или Добрыня Никитич, от которого, кстати, если верить древним родословным, и в самом деле шел их род через знаменитого киевского боярина Вышату. Уже в более взрослом возрасте она узнала и о других предках: например, Юрии Федоровиче Самарине, которого называли душой и мотором крестьянской реформы 1861 года. Правда, потом дети и внуки тех самых крестьян, которым большой любитель народа русского, либеральный предок Агнии помог получить свободу, как раз и расстреляли его собственных детей и внуков. Но это уже - печальная деталь любой революции.

    Бабушка показала тогда же и старинные документы, которые свидетельствовали о записи их рода в дворянские книги. И вот теперь этот рассказ из детства неожиданно материализовался. Выяснилось, что старший брат погибшего деда, Иван Андреевич Самарин, успел эмигрировать, прожил в Париже много лет и передал своей дочери записки той самой Катеньки Самариной, что вместе с великой княгиней Екатериной Алексеевной устраивала брак Екатерине Воронцовой-Дашковой. А дочь успела завещать их перед недавней кончиной Дворянскому собранию Петербурга.

    Сначала совпадению фамилий никто не придал значения. Но когда выяснилось, что Агния - не какая-нибудь случайная однофамилица, а наследница этого самого рода, то, само собой, она стала единственным кандидатом на поездку. И в результате ее срочно отправили во французское консульство за визой.

    Все же Агния колебалась: ей сказали, что у приглашающей стороны хватит средств только на оплату дороги туда и обратно. Поселить же ее могут на квартире у кого-нибудь из соотечественников. Но Агния, которая всегда старалась заплатить за других, представить себя приживалкой, пусть даже кратковременной, не могла. С другой стороны, денег, чтоб снять в Париже гостиничный номер, у нее, естественно, не было. Колебания длились два дня.

    -  Немедленно в консульство! - сказал на третье утро Глеб, узнав, что она все еще раздумывает. И, отодвинув чашку с кофе, выложил на стол пять бумажек по сто баксов. - Я узнавал, на дешевый номер и дешевый прокорм этого хватит. Не полетишь в Париж, будешь достойна всяческого сожаления!

    За недолгую семейную жизнь Агния успела привыкнуть к этой привычке мужа: в моменты волнения он высказывался высокопарно.

    -  Глебушка, неужели ты их занял из-за меня?! - ужаснулась Агния, боясь прикоснуться к купюрам с портретами американского президента. - Нам же никогда не отдать!

    -  Допустим, филологи тоже иногда получают гранты… Фонд фундаментальных исследований.

    Агния посомневалась в истинности его слов, но в конце концов деньги взяла, хотя про себя поклялась расходовать их лишь на краю голодной гибели. И поэтому в последние дни перед отлетом с благодарностью записывала в блокнот советы знакомых на тему «Как прожить неделю в центре Парижа почти без денег и не умереть с голоду». Тем более что слегка поголодать она стремилась давно и часто - ей казалось, что склонность к полноте уже переходит дозволенные границы.