От этих слов растерялась журналистка.

    -  То есть как это лучше? Вы что, в самом деле хотите, чтоб вас арестовали? Вы же говорите, что не стреляли.

    -  Конечно, не стреляла. Собиралась, но не смогла. Так вы меня арестуете?

    -  Не знаю. Это зависит от вас. Если вы мне расскажете все, как было, а я сумею понять вас, то об этом будут знать только читатели книги. Ваше имя я заменю…

    -  Вы в самом деле пишете про Антона книгу?

    -  А вы разве не поверили?

    -  Не знаю. Вы сейчас откуда звоните, из больницы?

    -  Нет, я уже дома. Ваша пуля летела точно в сердце, но не долетела…

    -  Клянусь вам, это была не моя пуля. Вот что, я боюсь, что нас слушают, а нам надо как-то встретиться. Придумайте сами, как… Я вам расскажу все.

    -  Хорошо. Тогда я просто приеду к вам домой. Это можно?

    - Одна?

    -  Может быть, со мной будет муж.

    -  Он тоже - в милиции?

    -  Нет, он филолог. Мы возьмем такси и приедем. Часа через полтора - не поздно?

    -  Да какая теперь разница! - ответила Ника. - Только, пожалуйста, будьте осторожны. По-моему, за вами следят.

    Через полтора часа у подъезда, где жила Ника, остановилась старая «двойка». Из нее вышел тощий узколицый мужчина и слегка полнеющая дама.

    Мимо по улице проходила малюсенькая, вся ссохшаяся старушонка, в длинной юбке. Супружеская пара изучила табличку с номерами квартир, нашла нужный номер и направилась к лифту. Старушка вошла в лифт следом за ними. А когда они вышли на площадку, она тоже вышла и достала ключ.

    -  Я проверила, Агния Евгеньевна, за вами хвоста нет, - сказала старушка молодым голосом, открывая дверь.

    Часы на кухне показали десять вечера, потом одиннадцать. Когда они приблизились к половине двенадцатого, Глеб поднялся.

    -  Что-то наши дамы чересчур увлеклись разговором.

    Пока они сидели вдвоем с Аркадием на кухне, тот старался развлекать гостя, как мог. Показал ему золотую медаль, которую их номер получил на цирковом фестивале в Монте-Карло. Разные почетные дипломы. Постоял на одной руке. Исполнил несколько фокусов с монетой и картами…

    А в комнате Ника и Агния все говорили и говорили. Теперь, после всего, что случилось, Ника ощущала себя рядом с этой крупной полной женщиной то ее маленькой дочкой, то - многоопытной и много пережившей сестрой. О своем знакомстве с Антоном Шолоховым она рассказывала все, как было. От первого дня до последнего часа.

    -  И если бы не этот подонок, - сказала она, заканчивая рассказ о Василии Афиногенове, - Антон был бы сейчас живым, и у меня тоже было бы все иначе. А в вас бы никто не вздумал стрелять.

    Несколько раз они обе то плакали, то обнимались.

    -  Этот Василий чуть не прошелся и по моей жизни, - сказала Агния, но вдаваться в детали не стала.

    -  Я так понимаю, - предположила Ника, - не реши я отомстить и не дай его визитку Ивану Ивановичу, ничего бы дальше и не было. Но я же ни о чем таком не догадывалась. И только недавно, когда увидела этот страшный журнал, все поняла.

    -  Какой журнал? - перебила Агния.

    -  Вы не знаете об этом журнале? - удивилась Ника. - Как же вы тогда пишете свою книгу? - Она потянулась к полке, которая была невысоко прикреплена к стене, сдвинула с места несколько глянцевых обложек с современными детективами, и за ними Агния увидела журнал «Тату-ревю», номера которого лежали и в салоне «Боди-арт» на Невском.