Здесь ехать стало сложнее. Лыжня разделилась на три или на четыре, снег был укатан до такой степени, что лыжи скользили особенно сильно и часто – в разные стороны. Ветер сменил направление и теперь мощными порывами дул в мой левый бок. Чтобы ехать прямо, приходилось прилагать много усилий. Снег летел в лицо, и я вспомнила, почему все это не люблю. Цепочка участников прогулки растянулась по всему склону. Истон, Вестейн и розовый комбинезон Дарины уже давно скрылись за возвышающимися впереди валунами. Среди невысоких сосен с кривыми стволами я видела группу поддержки Магнуса. Ребята держались вместе и ехали бодро, но не вырывались вперед, видимо, наслаждались открывающимися пейзажами.

Я же скреблась где-то в конце вереницы, среди безнадежно отстающих, и очень скоро осталась совсем одна. Горная тропа петляла между скалами и деревьями. Справа возвышалась практически отвесная стена, слева был склон – достаточно пологий, чтобы не именоваться обрывом, но уходящий далеко вниз, к реке.

Я устала, измучилась и очень хотела есть. Наверное, повернула бы назад, если бы уже не проделала такой длинный путь. Вдруг до конца маршрута осталось меньше, чем мы уже прошли, а я плохо запомнила дорогу и уеду на совсем крайний север? Эта мысль вызывала ужас и желание поплакать, поэтому вперед я двигалась исключительно на упрямстве. Хотелось добраться до финиша и высказать Вестейну, где именно я видела такую работу! Пусть увольняет, тяжело и грустно мне может быть и в родной деревне, но там хоть никто мозг не ковыряет и тетушки покормят.

Я даже не заметила, как из-за ближайшего валуна в мою сторону метнулась черная тень. Я вскрикнула и испуганно попятилась, едва устояв. Рванула бы прочь, но сделать это на лыжах было невозможно, а тень (оказавшаяся вполне себе человеческой и имеющей плоть) схватила меня за плечи.

– Говори, где твоя идиотская шиншилла?! – заорал незнакомый мужик и сильно встряхнул меня. Так, что из рук выпали лыжные палки. Одна покатилась по склону и исчезла где-то за снежными барханами.

– К-кто? – проблеяла я, оторопев настолько, что даже забыла, что нужно вырываться.

– Где твоя истеричная белка? В номере ее нет!

– Зачем вам Шуш… Шуша? – спросила я, чувствуя, как страх сворачивается в желудке холодным комком. Хоть бы кто-нибудь проехал мимо! И зачем им Шуша? Ни разу не слышала, что шиншиллячий мех настолько ценен, что за него могут пытаться убить.

– Где она? – снова рыкнул мужчина. На нем был серый лыжный костюм и такая же маска, поэтому я не могла разглядеть лицо.

– Да не знаю я! Она свободная шиншилла, где хочет, там и ходит! – Я дернулась сильнее, надеясь вырваться, но сделать это, стоя на разъезжающихся лыжах, было невероятно сложно. Я только потеряла равновесие и упала бы, если бы меня не удерживал нападающий. По-моему, настало время кричать.

– Помогите! – заголосила я. Страх становился сильнее, и боялась я за Шушанну больше, чем за себя. Она маленькая и беззащитная. Я, конечно, тоже беззащитная, но хотя бы большая. А еще если ее нет в номере, то куда она делась?!

– Чего ты орешь, идиотка? – разозлился нападающий и дернул меня снова.

Я рванула из его рук, махнула лыжиной, попала все же по мужику… Он разжал руки, и я оказалась на свободе, но не смогла удержать равновесие и полетела в белое снежное марево. Кувырнулась через голову и покатилась вниз по склону без возможности затормозить. Тщетно шарила руками по сугробам, но так и не сумела ни за что ухватиться.

Вестейн

Адреналин стучал в висках, мороз щипал щеки, а дышалось с трудом. Как же я любил скорость, зиму и лыжи! Особенно если Истон оставался далеко позади.

Брат никогда не был хорош в лыжах, в том числе и поэтому я любил их так сильно.