Сыщик несколько раз кивнул головой.

— Мне также, — промолвил он. — В глубине души я всегда был убежден, что этот Вальтерс, или Феллинг, невиновен в убийстве… Та часть показания, которая относится к посещениям мисс Эрдферн, несколько неясна… Многое же мне кажется странным, прежде всего вопрос старика относительно булавки…

— Вы, конечно, думаете о булавке, найденной нами в подвале? — быстро спросил Тэб.

Карвер тихо рассмеялся.

— И да, и нет, — ответил он. — Для меня очевидно, что булавка, о которой спрашивал Трэнсмир, принадлежит к числу драгоценностей мисс Эрдферн. Старик, по всей вероятности, проверял содержимое ларца…

Тэб некоторое время сидел молча, как бы что-то обдумывая.

— Вы хотите сказать, что драгоценности принадлежали Трэнсмиру. Вы думаете, что он лишь давал их напрокат артистке и та должна была каждый вечер после представления доставлять их обратно? — спросил он наконец.

— Я не могу придумать другого объяснения, — ответил Карвер. — Иначе чем же объяснить ее работу у старика по ночам? Трэнсмир часто занимался театральными антрепризами, и я совершенно убежден, что он оплачивал театральные постановки мисс Эрдферн… Вероятно, он увидел ее однажды на сцене и решил заработать на ее даровании.

— Однако мне все же неясно, — не унимался журналист, — почему мисс Эрдферн согласилась быть секретаршей старика? Почему она, как раба, работала на него, в то время как спектакли с ее участием имели неизменный успех?..

Карвер в упор посмотрел на молодого человека.

— Вероятно, старику было известно что-то из прошлой жизни мисс Эрдферн… — тихим голосом проговорил он. — Что-то, что она тщательно скрывала.

Тэб нахмурился, брови его сердито сдвинулись.

— Я отнюдь не думаю, что это было что-нибудь позорное! — воскликнул он. — Я уверен, что со временем мисс Эрдферн сама расскажет нам об этом… Пока же это не имеет большого значения.

Тэб отправился домой в половине двенадцатого. Он был очень опечален словами сыщика. Какая могла быть тайна у молодой женщины? Почему эта тайна переплелась с загадочной смертью старика?..

Дома его ожидала телеграмма от Рекса из Неаполя:

«Еду в Египет. Совершенно поправился. Вернусь через месяц».

Тэб добродушно улыбнулся: он надеялся, что слова «совершенно поправился» относятся не только к расстроенным нервам его приятеля, но и к неудачному юношескому увлечению.

Собираясь войти к себе в квартиру, Тэб на мгновение остановился. Он услышал какой-то странный звук. Когда же он входил в переднюю, ему показалось, что из гостиной блеснул свет, который тотчас же погас.

Тэб стремительно распахнул дверь в маленькую гостиную. Все ставни в ней были закрыты. Между тем он помнил, что не закрывал их.

Вдруг он услышал в комнате чье-то тяжелое дыхание.

— Кто здесь?! — крикнул журналист и протянул руку к выключателю.

Но прежде, чем пальцы его коснулись выключателя, его что-то больно ударило. Удар был так силен, что Тэб упал на колени и на минуту почти лишился сознания.

Кто-то пронесся мимо него в темноте. Он услышал стук захлопнувшейся двери и быстрые шаги по лестнице… Затем громыхнула тяжелая входная дверь.

Тэб все еще продолжал стоять на коленях. По лбу его струилась теплая струйка крови. Боль и кровь заставили его очнуться. Он, шатаясь, поднялся на ноги и зажег свет.

Удар был нанесен ему стулом, лежавшим опрокинутым тут же около двери.

Молодой человек подошел к зеркалу и принялся разглядывать рану: хотя это была лишь поверхностная царапина, из нее все же обильно сочилась кровь.