|
Когда машина отъезжает и сворачивает с дорожки, Эрих оглядывается. Он успевает увидеть Уиллема, Марию, горничную Корнелии, и свой родной дом. Вскоре они превращаются в маленькие пятнышки в голубом свете утра. 26 Лондон, наши дни В зале ожидания «Британских авиалиний» Лилиан превратилась в прежнюю властную даму, возможно, даже еще более властную. Она чуть ли не в приказном тоне заявила Маре: — Вам пора сделать ход по этому делу. — Исследования закончены? — поинтересовалась Мара. — Да. Я узнала все, что нужно, о происхождении остальных картин, приобретенных «Бизли» у этого подонка Штрассера. Теперь мы вполне представляем, как все было. Эдвард и его дружок Фрэнк разработали схему, по которой Фрэнк, действуя от имени «Бизли», приобретал у Штрассера награбленное по бросовым ценам. Затем он отправлял ценности жене военной почтой, избегая досмотра. И наконец Эдвард забирал их во время регулярных поездок в Бостон. — Она помолчала. — Господи, я только сейчас поняла, что виделась с женой Фрэнка во время одной из наших совместных поездок. Самой первой. Лилиан выпила залпом свой виски. — Спустя какое-то время, ничем не рискуя, Эдвард подделывал купчие, используя настоящие в качестве образца, но изменяя фамилии продавцов. Вместо дилера с подмоченной репутацией, Штрассера, он вписывал другое, безупречное имя, вроде Бётткера, в случае с «Куколкой», или Вольфа, как было с Рембрандтом. Он выбирал дилеров незапятнанных, особенно тех, чьи архивы, как он знал, пропали во время войны. Таким образом, не возникало причин усомниться в чистоте сделки и не было возможности перепроверить законность продажи в случае появления вопросов. А затем он передавал купчие мне, своей подружке, чтобы я составила безупречную родословную. Эдвард продавал картину с идеально чистым провенансом, а барыши делил с Фрэнком. По крайней мере, я предполагаю, что такова была схема, так как Фрэнк не назвал имени Эдварда во время допроса, хотя, по всей видимости, допрашивали его с пристрастием. — Лилиан покачала головой. — Мне самой не верится, что я дала зеленую улицу всем этим полотнам Штрассера. По громкоговорителю прозвучало монотонное объявление: — Приглашаем пассажиров первого класса совершить посадку на самолет, вылетающий в Нью-Йорк. Женщины прошли через указанный выход, а затем попали в «рукав», соединяющий зал ожидания с салоном самолета. Тут Мара почувствовала, что Лилиан ткнула ее в спину. Она обернулась и увидела, что Лилиан указывает на седовласого мужчину, который шел в толпе впереди них. Мара уловила что-то знакомое, но никак не могла припомнить, что именно, но тут Лилиан прошептала: — Филипп Робишо. Мара остановилась как вкопанная, но очередь пассажиров, спешащих сесть в самолет, напирала, поэтому Лилиан подтолкнула ее. — Мара, можете идти. — Простите. Она машинально поднялась в самолет, заняла место рядом с Лилиан, спрятала сумку, а сама все время следила глазами за мужчиной. Как только он уселся впереди них на несколько рядов, Мара прошептала Лилиан: — Что нам теперь делать? — Нужно сначала удостовериться, что это он. Попробуйте разглядеть его получше. — Я? — Надеюсь, вы не предложите мне попытаться бросить украдкой на него взгляд? Он тут же меня узнает, а вас он видел всего лишь раз. Мара понимала, что Лилиан права, но нужно было найти способ опознать его, самой оставаясь вне зоны видимости. |
