— Он не будет помогать себе таким образом.

— Значит, он виновен, — заключил Килсип.

— Не обязательно, — сухо заметил адвокат.

— Но если он хочет спасти свою шею, ему придется доказать свое алиби, — убежденно возразил сыщик.

— В том-то и дело, — вздохнул Калтон, — он не хочет спасать свою шею.

Килсип с озадаченным видом отпил виски в ожидании, что расскажет адвокат дальше;

— Видите ли, — продолжил Калтон, закуривая новую сигару, — Фицджеральд вбил себе в голову странную мысль. Он не хочет говорить, где был той ночью.

— Понимаю, — кивнул Килсип. — Женщина?

— Нет-нет, ничего такого, — возразил Калтон. — Я поначалу тоже так думал, но ошибался. Он ездил к умирающей женщине, которая хотела ему что-то рассказать.

— О чем?

— Этого я вам сказать не могу, — быстро ответил Калтон. — Наверное, это было что-то важное, потому что она послала за ним в большой спешке… И он оказался рядом с ней между часом и двумя утра в пятницу.

— Значит, он не возвращался к кэбу?

— Не возвращался. Он отправился на встречу, но по какой-то причине отказывается говорить, где эта встреча состоялась. Сегодня я наведался в его комнату и нашел вот это обгоревшее письмо с просьбой прийти.

Калтон передал письмо Килсипу, который положил его на стол и внимательно осмотрел.

— Было написано в четверг, — сказал сыщик.

— Разумеется… Там указана дата. А Уайт был убит в пятницу двадцать седьмого.

— Написали его на какой-то вилле в Тураке, — заметил Килсип, продолжая изучать бумагу. — А-а, я понял, он туда и направился.

— Вряд ли, — хмыкнул Калтон. — Он бы не успел за один час побывать там, поговорить и вернуться в Ист-Мельбурн. Извозчик Ройстон подтверждает, что он был на Рассел-стрит в час, а хозяйка дома, где он снимал комнаты, утверждает, что он вернулся домой в два. Нет, он не был в Тураке.

— Когда было доставлено это письмо?

— Незадолго до двенадцати в клуб «Мельбурн» его принесла девушка, судя по описанию дворецкого, из уличных. Взгляните, там говорится, что посыльный будет ждать его на Берк-стрит, и дальше упоминается еще какая-то улица, названия которой не видно, и, поскольку Фицджеральд, оставив Уайта, пошел на встречу по Рассел-стрит, логичнее всего предположить, что посыльный ждал его на углу Берк-стрит и Рассел-стрит, — продолжил адвокат. — Я хочу, чтобы вы узнали, кто эта девушка, которая принесла письмо.

— Но как это сделать?

— Господи боже, Килсип, разве можно быть таким глупцом? — вскричал Калтон, не в силах сдержать раздражение. — Неужели вы не понимаете, что эта бумага пришла из трущоб и, значит, была украдена?

Лицо Килспи озарилось.

— Вилла «Талбот», Турак! — воскликнул он и, снова схватив письмо, впился в него глазами. — Она была ограблена.

— Вот именно, — кивнул Калтон, снисходительно улыбаясь. — Теперь вы понимаете, что мне нужно? Вы отведете меня в то место, где хранились вещи, похищенные из дома в Тураке. Эта бумага, — он указал на письмо, — часть добычи воров, которую не вернули владельцу, и кто-то ее использовал. Брайан Фицджеральд выполнил данные в письме указания и находился там во время убийства.

— Понял, — сказал Килсип, довольно вздохнув. — В этом ограблении участвовало четыре человека, и они спрятали награбленное в берлоге матушки Побирухи в закоулке на Литл-Берк-стрит… Но, черт возьми, такой франт, как мистер Фицджеральд, да еще в вечернем костюме, далеко бы там не ушел, разве что…

— С ним был кто-то, кто хорошо знает эти места, — закончил Калтон.