— Видно, никаких шансов нет, — пожав плечами, грустно сказал Чет.

Когда судьи вернулись к своему столу и начали совещаться, толпа умолкла. Наконец они протянули Джиму Кеньону листок, и он объявил:

— Дамы и господа, мы приступаем к награждению победителей.

В молчаливом ожидании толпа сомкнулась еще плотнее. Сначала Рене Фоллетт объявил имена победителей по разделу скульптурных работ. Рядом со столиком, где лежали награды, стоял мистер Давенпорт. Он вручил каждому из трех награжденных по ленте и подарку. Затем вперед вышел дядя Джим, чтобы назвать победителей в конкурсе картин.

— Даже у меня от волнения колотится сердце, — прошептал Джо.

— Первая премия за акварель «Ночной переход» присуждается Кэролл Аллен.

Каждое объявление сопровождалось аплодисментами, Радостные победители получали ленточку и подарок. На лице инструктора по рисованию появилась улыбка.

— И наконец, первая премия за самую оригинальную работу во всех категориях присуждается Чету Мортону за натюрморт «Арбуз в корзине»!

От неожиданности и восторга у Чета перехватило дыхание.

— Иди! — восторженно кричали братья, перекрывая аплодисменты и хлопая своего друга по спине.

Чет гордо вышел вперед. Дядя Джим и мистер Давенпорт пожали ему руку. Ученики поздравляли, когда он протискивался через толпу к Фрэнку и Джо.

— Смотрите, что я получил! Полный набор масляных красок! — Он сиял, поглаживая деревянный ящичек. — Спасибо, братцы, за поддержку!

Джо и теперь не удержался, чтобы не съязвить:

— Мы знали, что это был лишь вопрос времени, когда оживет твоя палитра красок. Все трое рассмеялись.

— О-о, смотрите-ка, кто идет, — сказал Фрэнк, увидев, как через толпу протискивается Ронни Руш. Он не попал в число победителей, и по его лицу это было заметно.

— Тебе, толстый, просто повезло! — сказал он, зло глядя на Чета. Он отшвырнул ногой камушек и отошел в сторону.

— Не может перенести поражения, — заметил Джо.

— Может, мне надо было поблагодарить его, — сказал Чет, — если это действительно он заляпал краской мою картину.

— Что касается всяких неприятностей, — заметил резко Джо, — то посмотри-ка вон туда. — На озере возле мыса встал на якорь катер с кабиной. На палубе был Чонси Гил-ман! Матрос довез его на лодке до берега и помог выйти.

Критик в таком же элегантном костюме, как и раньше, с презрительным видом пробирался сквозь толпу. Ребята наблюдали, как дядя Джим сдержанно с ним поздоровался. К ним подошел мистер Давенпорт, по-видимому, прилагая все усилия, чтобы казаться спокойным.

— Надеюсь, сэр, — произнес он официальным тоном, — что вы будете объективны в своем обзоре.

— Объективен? — высокомерно повторил Гилман. — Я могу объективно отнестись к вашим молодцам, только если при виде их работ закрою глаза!

Громко засмеявшись, он приступил к осмотру картин. Давенпорт в сопровождении Джима и трех ребят пошли за ним. У картины, получившей первый приз, Гилман остановился.

— Боже мой, боже мой! Если это лучшая картина, то какими же должны быть все остальные! — Он двинулся дальше, вслух отпуская оскорбительные замечания около всех картин и скульптур.

— А это что за уродство? — спросил он, прищелкивая языком и указывая на акварель, где был изображен какой-то пейзаж. Нарисовавшая его девушка готова была расплакаться.

Подойдя к натюрморту Чета, он разразился громким пронзительным смехом.

— Бесподобно! Бесподобно! Голубая лента должно быть получена от рынка, где торгуют фруктами!

Хотя его слова вызвали раздражение, Чет не очень огорчился, а дядя Джим сказал:

— Судьи считают, что сегодняшняя выставка одна из лучших, виденных ими.