— Смотрите-ка, они составляли шканечный журнал, — сказал Нэрс, указывая на чернильницу. — Захвачены врасплох, как водится. Любопытно знать, существовал ли такой капитан, у которого журнал был доведен до дня крушения. Обыкновенно им приходится заполнять пустое место за целый месяц, как приходилось Чарльзу Диккенсу в его периодических повестях. Ах, эти сосальщики лимонного сока! — прибавил он презрительно. — Пастила и гренки для самого! Грязные, неряшливые свиньи!

Эти критические замечания об отсутствующих неприятно задели меня. Я не питал симпатии к капитану Тренту или кому бы то ни было из исчезнувшей команды, но заброшенность и беспорядок когда-то обитаемой каюты произвели на меня тяжелое впечатление. Смерть творения рук человеческих так же печальна, как смерть самого человека; и от всего окружающего на меня веяло трагедией.

— Скверно здесь, — сказал я. — Пойдемте на палубу, там легче дышать.

Капитан кивнул головой.

— Да, тоскливо, — сказал он. — Но мне нужно сначала добыть какой-нибудь сигнал. Капитан Трент еще не был здесь, но явится в скором времени, и ему будет приятно увидеть сигнал на бриге.

— Нельзя ли вывесить официальное уведомление? — спросил я, увлеченный этой выдумкой. — В таком роде: «Продан для удовлетворения страховщиков, за подробностями обращаться к Дж. Пинкертону, Монтана-Блок, С. Ф.».

— Ну, — возразил Нэрс, — может быть, какой-нибудь старый корабельный квартирмейстер и сумеет передать это сигналом, если вы дадите ему на это день и фунт табаку для подкрепления. Но мне это не по силам. Я должен выбрать что-нибудь коротенькое и приятное: КВ — настоятельный сигнал, «Повернуть назад»; или LM, тоже настоятельный, «Ваша стоянка не безопасна»; или, что вы скажете о PQH? — «Передайте моим хозяевам, что судно оправдало все ожидания».

— Это преждевременно, — заметил я, — но зато взбесит Трента. Я за PQH.

Мы нашли флаги в каюте Трента; Нэрс выбрал тот, который ему требовался, и мы вернулись на палубу. Солнце уже садилось, наступали сумерки.

— Эй, бросьте ее, дуралей! — гаркнул капитан матросу, который пил из бочки с пресной водой. — Это гнилая вода!

— Прошу прощения, сэр, — ответил матрос. — На вкус совсем свежая.

— Посмотрим, — сказал Нэрс и, взяв кружку, попробовал воду. — Да, в самом деле, — прибавил он. — Должно быть, загнила, а потом опять сделалась свежей. Странно, не правда ли, мистер Додд? Хотя я видел нечто подобное на мысе Горнер.

Что-то в его интонации заставило меня взглянуть ему в лицо; он поднимался на цыпочки, и оглядывался по сторонам, как человек, охваченный любопытством, и все его выражение и манеры говорили о каком-то подавляемом возбуждении.

— Вы сами не верите тому, что говорите! — заметил я.

— О, я знаю, что знаю, — ответил он, успокоительно дотрагиваясь до меня рукой. — Это вещь вполне возможная. Меня удивляет другое.

Он позвал матроса, отдал ему сигнальный флаг, а сам взялся за главный фал, дрожавший под тяжестью флага, развевавшегося наверху. Минуту спустя американский флаг, привезенный нами в шлюпке, заменил английский, а PQH развевался на фок-мачте.