— Вот что, — отвечал Нэрс с той же недружелюбной сдержанностью, причина которой, думаю, вам известна, — это плавание мне подходит; надо только выяснить кое-какие пункты. Нам нужно поговорить с вами, мистер Пинкертон. Но пойду ли я, нет ли, — кто-нибудь пойдет. Нет смысла терять время: вы можете дать мистеру Джонсону записку, он заберет людей, отправится с ними на судно и подготовит его к отплытию. Канальи выглядят трезвыми, — прибавил он с видом крайнего отвращения, — нужно поставить их на работу, чтобы удержать в этом состоянии.

Получив согласие, Нэрс подождал, пока его подчиненные ушли, а затем перевел дух с видимым облегчением.

— Теперь мы одни и можем потолковать, — сказал он. — В чем, собственно, дело? О нем оповещали как о музее Барнума, и ваше объявление взбудоражило всю прибрежную часть. Это не совсем удобно, потому что я именно теперь немножко притаился; и, во всяком случае, прежде чем я приму судно, мне нужно выяснить себе все обстоятельства.

Пинкертон рассказал ему всю историю, начав с деловой точностью и мало-помалу разгорячаясь до повествовательного экстаза. Нэрс сидел и курил, не снимая шляпы и подчеркивая каждый новый факт сердитым кивком. Но его светло-голубые глаза выдавали его, заметно разгораясь.

— Теперь вы сами видите, — заключил Пинкертон, — что Трент, по всей вероятности, отплыл в Гонолулу; а чтобы нанять оттуда быстроходную шхуну на Мидуэй, потребуется лишь небольшая доля пятидесяти тысяч долларов. Вот тут-то мне и нужен настоящий человек! — воскликнул Джим с заразительной энергией. — Разбившееся судно мое; я заплатил за него чистоганом; и если дойдет дело до драки, то я хочу, чтобы дрались не шутя. Если вы не вернетесь через девяносто дней, то говорю вам прямо, я лопну с таким треском, какого еще не слыхали на этом берегу. Это дело жизни и смерти для мистера Додда и для меня. Похоже, что без драки на острове не обойдется; и когда я услышал вчера ваше имя и увидел вас этим утром, я сказал себе: «Нэрс достаточно хорош для меня».

— Я вижу, — заметил Нэрс, изучая пепел на своей сигаре, — что чем скорее я буду с этой шхуной за Фараллонсом, тем приятнее будет для вас.

— Вы именно такой человек, о котором я мечтал! — воскликнул Джим, подскочив на постели. — В вас нет ни капли обмана.

— Ладно, — сказал Нэрс. — Теперь другой пункт. Я слышал что-то о суперкарге.

— Это мистер Додд, мой компаньон, — сказал Джим.

— Не вижу смысла, — сухо возразил капитан. — По-моему и одного капитана довольно.

— Не разочаровывайте меня, — ответил Пинкертон, — вы говорите, не подумав. Не стану же я поручать вам дела нашей фирмы? Думаю, нет. А ведь это не только плавание, но и торговая операция, которой заведует мой компаньон. Вы будете командовать судном, следить за разборкой разбившегося судна и распоряжаться работой матросов, и хлопот у вас будет по горло. Только условимся насчет одной вещи: все должно быть сделано к удовлетворению мистера Додда, потому что платит мистер Додд.

— Я привык давать удовлетворение, — сказал мистер Нэрс, густо покраснев.

— И здесь дадите! — воскликнул Пинкертон. — Я понимаю вас. Вы неподатливы, но зато действуете напрямик.

— Все-таки нужно выяснить положение, — возразил Нэрс, слегка смягчившись. — Я разумею мое положение. Я не намерен плавать за боцмана; довольно уж того, что я соглашусь вступить на это комариное судно.

— Ну, я вам говорю, — ответил Джим, подмигнув с неописуемым выражением, — с таким капитаном оно будет стоить трехмачтового корабля.