– Когда начнем работать? – деловито осведомился Ларри.

– Прежде всего нам, как всегда, нужен план, – ответил Фатти. – Должным образом составленный план. Список подозреваемых. Список улик. И так далее.

– Ой, давайте начнем прямо сейчас! – воскликнула Бетси. – Сию минуту! Фатти, у тебя есть с собой блокнот или записная книжка?

– Разумеется. – Фатти достал из кармана пухлый блокнот и великолепную самопишущую ручку. Потом аккуратно разлиновал страницу. – Итак, параграф первый. Подозреваемые.

Из холла послышался звонок. Бетси огорченно вздохнула.

– Уже обед. Досадно, Фатти, ты потом прядешь?

– Куда ж я денусь? – ответил Фатти. – Собираемся здесь же в половине третьего. И пусть каждый хорошенько пораскинет мозгами насчет дальнейших действий. Это выдающаяся тайна. Лучшей у нас еще не было!

ПИППИН ПОМОГАЕТ

За столом Фатти напряженно обдумывал ситуацию. Заметив, что он необычно молчалив, мать снова вспомнила про его больные зубы. Она пристально поглядела на сына. Щеки у ребенка, кажется, опали; они уже не казались раздувшимися – по крайней мере раздувшимися больше обычного.

– Фредерик, как твой зуб? – внезапно спросила мать. Фатти недоуменно поглядел на нее. Его зуб? Что она имеет в виду?

– Зуб? – переспросил он. – Какой зуб, мама?

– Не прикидывайся дурачком, Фредерик. – Мать начала раздражаться. – Ты прекрасно помнишь, что утром у тебя было опухшее лицо. Я собиралась позвонить зубному врачу, но забыла. Сейчас я спросила про зуб потому, что он мог заболеть: у тебя ведь было такое опухшее лицо за завтраком. Я все-таки позвоню зубному врачу, хотя щеки у тебя уже нормальные.

– Мама, – с тоской сказал Фатти, – это была не зубная боль, это были защечные подушечки.

Теперь уже у его матери был непонимающий вид.

– Защечные подушечки? Что ты имеешь в виду, Фредерик?

– Такие вещицы, которые кладут за щеки, чтобы изменить свою внешность, – объяснил Фатти, всей душой жалея, что решился испытать свое изобретение на родителях.

– Какая гадость! – возмутилась мать. – Я категорически требую, Фредерик, чтобы ты больше не делал подобных вещей. Не удивительно, что ты так кошмарно выглядел!

– Прости, мама. – Фатти надеялся, что теперь она сменит тему.

Так и вышло. Мать заговорила об уму непостижимом поведении мистера Пиппина, который вцепился мистеру Твиту не то в волосы, не то в шляпу – она точно не помнит. Она поведала Фатти также и о том, что викарий пожаловался на это мистеру Гуну, который спешно вернулся, дабы руководить следствием по делу о краже в театре.

– И я очень надеюсь, Фредерик, – сказала мать, – очень надеюсь, что хотя бы в это дело ты не ввяжешься. Совершенно очевидно, что мистер Гун стоит на правильном пути. Он уже собрал целую коллекцию неотразимых улик. Мне самой этот человек несимпатичен, но он и вправду с поразительной быстротой разобрался в деле. Вернулся, прервав отпуск, нашел все эти улики и вот-вот схватит преступника. Представляешь?

– Да не верь ты в это... – еле слышно произнес Фатти.

– Что ты сказал, Фредерик? Терпеть не могу, когда ты бормочешь... – Мать слегка повысила голос: – В общем, ничего серьезного, я полагаю, по поводу этого дела ты не знаешь, так что держись от него подальше и не досаждай мистеру Гуну.

Фатти не ответил. Он уже многое знал об этом деле и твердо решил «ввязаться» в него, чего бы это ни стоило.