Ее пальцы крепко сжались, обхватив обитый тканью подлокотник. Дыхание было глубоким, фотография, прижатая к груди, поднималась и опускалась при каждом вздохе. Эва подумала, что ясновидящая, наверное, впала в транс.

Но транс Лили не был полным. Она осознавала окружающее, осознавала присутствие Эвы, сидевшей на кушетке напротив, осознавала дом, в котором находилась. И снова ощутила тяжелое давление, исходившее от этого проклятого места. Ее голова наклонилась, подбородок уперся в грудь. Она пробормотала что-то, но Эва не разобрала слов. Возможно, то был просто чуть слышный стон. Потом тело Лили начало оживать — плечи слегка передернулись, пальцы, сжимавшие подлокотник кресла, зашевелились. Голова немного повернулась. Веки дрогнули, затем снова плотно сжались, а пугающая бледность вернулась на ее лицо.

Постепенно Лили расслабилась и затихла. Дышала она теперь нормально, и Эве даже показалось, что ясновидящая заснула, а может быть, полностью погрузилась в транс. Наконец голова Лили медленно поднялась, хотя глаза оставались закрытыми. Она заговорила. Сначала ее голос звучал совсем тихо, и Эва наклонилась вперед, чтобы расслышать слова.

— Я чувствую… что… кого-то, — тихо произнесла Лили, и Эва напряглась, ловя каждый звук. — Да, кто-то… очень юный… мальчик, совсем маленький мальчик…

Сердце Эвы подпрыгнуло. Неужели экстрасенс дотянулась до Кэма, да еще так быстро? Возможно ли это? Или тут просто фокус? Не шарлатанка ли Лили Пиил, как и многие так называемые медиумы? Но с другой стороны, зачем бы ей обманывать Эву? Она ведь ни словом не упомянула о плате за свои труды, какой смысл? А если Лили настоящий специалист, так Эва и сама рада заплатить любую сумму, никакая цена не покажется слишком высокой. Боже, молю Тебя, пусть все это окажется правдой…

Нежные губы Лили снова шевельнулись.

— Этот мальчик… он так одинок. Он зовет… он просит о помощи. Он хочет… он хочет, чтобы его нашли. Он в темноте… он совсем один…

— Лили, — осторожно сказала Эва, — спросите мальчика, кто он такой. Кэм ли это? Пожалуйста, узнайте…

— Не… неясно. Связь между нами слишком слаба…

— Спросите его, Лили, умоляю, — настаивала Эва. — Это мой сын? Или кто-то другой?

Лили открыла глаза и посмотрела на Эву, но ее взгляд не сразу прояснился.

— Я… я не знаю, — запинаясь, выговорила она. — Голос слишком слабый. Контакт… контакт очень неуверенный. Позвольте мне продолжить. Но, Эва, пожалуйста, сидите тихо. Не надо больше задавать вопросов. Не сейчас.

— Простите… — Эва крепко сжала губы, твердо решив больше не беспокоить Лили. Экстрасенс дотянулась до ее сына, Эва была уверена в этом. Но следующие слова Лили ошеломили ее.

— Не могу сказать, связалась ли я с его духом или с умом. Пока не совсем ясно.

Несмотря на только что принятое решение, Эва заговорила:

— Вы сказали, мой сын потерялся. Кэм действительно потерян для нас. Это должен быть он!

Лили подняла руку, останавливая Эву.

— Мысли, которые я уловила, слишком слабы, хрупки. Он боится.

— Конечно, он боится! Ему не нравится место, где он находится, он хочет вернуться ко мне, к своей семье, неужели не ясно? — Эва уже не могла сдержать поток слез, хлынувших из ее глаз. Она сжала руки так сильно, что костяшки пальцев побелели.

— Я не могу понять, чего именно он боится, — беспомощно сказала Лили. — Ничего определенного. Он слишком далеко.

Эва пребывала в отчаянии.

— Прошу, — умоляюще твердила она, — прошу, пожалуйста…

Глаза Лили снова закрылись, и она откинулась на спинку кресла.