Нечего и удивляться тому, что Ада Клэйвели не пожелала еще раз встретиться с Лили. Что же касается самой Лили, она поклялась никогда больше не открываться перед потусторонними энергиями. С того самого вечера она изо всех сил старалась блокировать свои парапсихические способности и наотрез отказывалась вызывать души умерших. Тем не менее она все так же ощущала психические вибрации, несмотря на то что пыталась не замечать их.

Все это произошло восемнадцать месяцев назад, но решимость Лили оставалась такой же твердой. Она попыталась помочь Эве Калег просто потому, что эта женщина пребывала в полном отчаянии и умоляла о помощи. Но ничего хорошего не вышло: некое зло проявило себя через Лили, и она не хотела, чтобы такое повторилось.

Но сейчас, в этот вечер пятницы, сидя в одиночестве в своей квартире, Лили чувствовала вокруг себя метафизические возмущения, как будто в тонкой завесе, разделяющей жизнь и смерть, начала образовываться прореха. И Лили откуда-то знала, что в центре прорыва находится Крикли-холл.

Она слегка вздрогнула, чуть не расплескав вино, когда сильный порыв ветра с дождем ударил в окно. Лили стало холодно, но это был внутренний холод, не имевший никакого отношения к температуре в комнате.

Дрожащей рукой она подняла бокал и отпила еще немного вина.

58

Снова воспоминания

Маврикий Стаффорд, ныне уже мужчина — старый мужчина, более чем семидесяти лет от роду, выглядевший моложаво и чувствовавший себя намного моложе, — оглядел комнату. Ресторан при гостинице был полон, несмотря на бушевавшую снаружи бурю. Люди с нетерпением ожидали своей выпивки, полагавшейся им в конце недели. Скучные маленькие жизни, грустные маленькие люди. Если бы они только знали то наслаждение, которое приходит после выполнения долга! Он ожидал этого страстно и долго, очень долго, но обстоятельства все время складывались не в его пользу. Может, и в эту ночь будет не лучше.

Он выпил еще немножко бренди, прикидывая, не стоит ли ему прикончить все одним глотком. Нет, лучше растянуть удовольствие. У него масса времени, но напиваться он не желает. Ему нужна ясная голова. Однако в тот дом идти еще рано, так что лучше провести время наедине с «Хеннеси».

Несмотря на гул голосов вокруг — избитые шутки, смех, жалобы на слишком холодную и сырую погоду, — Маврикий оставался один, он ничего не замечал.

И с легкостью снова вернулся в прошлое.

* * *

Теперь Маврикий уже знал: причиняя сильную боль учителю, он заставляет весьма охотно напрягаться и собственный пенис. Магда познакомила его с этим словом, которое и заменило все те наименования, которые Маврикий использовал прежде. И сказала она это тогда, когда Маврикий в те давние-давние годы разделил с ней постель, — хотя и подчеркнула при этом, что это дурное слово, грязное слово. Ему ужасно хотелось снова насладиться подобным ощущением. А скоро он узнал, что желание быть избитым являлось не единственным отклонением от нормы — с этим понятием он познакомился позже, много-много лет спустя, — у Августуса Криббена. Что в поисках абсолюта тот нуждался не только в очищении души через боль, но желал также, чтобы и сосуд, в котором упомянутая душа пребывала, был как следует очищен.

Несколько раз Маврикию приходилось основательно трудиться над чисткой тела Криббена — с головы до пят, — используя крепкое карболовое мыло и щетку с жесткой щетиной, вроде тех, какими скребут полы. Криббен вставал в ванну, в которую наливал воды на три дюйма (ровно столько, сколько позволял наливать детям для купания), и Маврикий начинал работу с лица и грубых волос учителя.

— Крепче! — требовал опекун у мальчика глухим и утробным голосом. — Очисти мое грешное тело, мальчик, смой с меня всю нечистоту!

И так же, как во время порки, мужская плоть Криббена начинала наполняться кровью, пока не вставала во весь рост.