Сейчас Перси был дома, в своем коттедже на самой окраине. Он сидел в крошечной гостиной перед гудевшим в очаге огнем, вытянув вперед обутые в тапочки ноги, так что подошвы едва ли не поджаривались. Снаружи бушевала гроза, сотрясая оконные стекла и дребезжа дверьми, будто заблудившийся путник рвался в дом, ища прибежища на ночь. Перси Джадду было тепло и уютно, он удобно устроился в своем старом (и единственном) кресле, держа в одной руке кружку с какао, а в другой — папироску-самокрутку.

Не слишком веря в надежность электроснабжения в такую погоду (обрывы проводов не были редкостью во время бурь), Перси зажег две масляные лампы, одна из которых стояла на подоконнике, а вторая — на столе в центре комнаты. Эти лампы и огонь в очаге мягко освещали гостиную. Но, несмотря на внешне мирную картину, старик чувствовал себя паршиво.

Его всегда беспокоила такая погода, хотя он и служил в армии в сорок третьем году, когда случилось большое наводнение. Он слышал слишком много рассказов непосредственных свидетелей страшного события и как будто сам пережил его. Он помнил, ему рассказывали, что в тот раз дождь был сильным, но не таким упорным, как в последние недели. Не то чтобы он боялся за себя: небольшие коттеджи с плоскими крышами стояли высоко на склоне над деревушкой Холлоу-Бэй и достаточно далеко от реки. Нет, случись худшее, в опасности окажутся тот дом по другую сторону реки и деревня.

Внимание старика привлекли скулящие звуки. Его пес лежал на коврике, свернувшись калачиком перед очагом, в нескольких дюймах от ног Перси, — и вдруг поднял голову и уставился на дверь, заскулил, потом посмотрел на хозяина, потом снова на дверь.

— Не сегодня, приятель, — мягко, негромко сказал Перси, обращаясь к собаке. — Там невесть что творится, слишком ветрено для меня, чтобы выходить наружу. Так что угомонись.

Но пес явно был чем-то встревожен. Он распрямился и уставился на дверь, подрагивавшую под напором ветра. Потом громко тявкнул.

— Замолчи, слышишь? Нечего шуметь. Ты уже выходил сегодня вечером, вполне можешь и потерпеть, пока не отправимся спать.

Перси бросил окурок в огонь и протянул руку, чтобы погладить пса по спине. Пес завыл.

— Ну что случилось, приятель? Лисицу почуял, что ли?

Ослепительная вспышка молнии сверкнула за маленькими окнами, и гром загрохотал с такой силой, что и человек, и собака вздрогнули. Пес вскочил и бросился к двери, как будто желая сбежать из замкнутого пространства гостиной. Он яростно заскулил и принялся скрести когтями дверь.

Когда пес отступил от двери и тоскливо взвыл еще раз, Перси Джадда охватило тяжелое предчувствие. Что-то дурное витало в воздухе этим вечером, и гроза была совершенно ни при чем.

62

Добрые глаза

Маврикий наконец разом допил остатки бренди, не в силах больше тянуть его по капле. И улыбнулся себе, вспомнив тот день, когда они с Магдой утопили труп молодой учительницы в колодце. Он тогда не чувствовал слишком большого страха, зато его пробирала дрожь предвкушения, и еще он беспокоился, как бы угодить Магде и Августусу. Угрожавшая неприятностями мисс Линит теперь ушла из их жизни, и никто больше не мог узнать правду. Магда блестяще скрыла преступление: даже дети поверили, что учительница внезапно уехала в Лондон, не попрощавшись с ними, потому что с кем-то из ее родных случилась беда.

Конечно, дети скучали по ней и в последующие за ее исчезновением дни хандрили и мало чем интересовались, особенно Сьюзан Трейнер. Девчонка глубоко разочаровалась в учительнице и ни с кем вообще не разговаривала целую неделю, но даже она думала, что мисс Линит бросила их и вернулась в большой город.